Друг отца. Люблю и ненавижу - Маша Кужель

Дина

- Дина? - потрясенно переспрашивает меня Лев Анатольевич, его глаза расширяются от удивления, когда он узнает меня. - Дина Васнецова???

Твою же мать! Какого хрена этот мудак здесь делает? Я практически впадаю в панику и начинаю неудержимо дрожать, но затем крепко сжимаю кулаки, пытаясь собраться с мыслями.

Соберись, ты не можешь все испортить, Дина! Даже из-за долбаного Льва Абрамова - человека, по милости которого твой отец загремел в тюрьму. Тюрьму, где он и умер, так никогда больше не став свободным человеком.

- Я так понимаю, Лёва, ты знаком с этой красивой девушкой? - Спрашивает его спутник.

Мужчина с гладкими черными волосами и чересчур спокойными зелеными глазами оглядывает меня. Его внешность резко контрастирует с холодной внешностью Льва Анатольевича и его волосами с импозантной проседью. У зеленоглазого сальный взгляд прожженого бабника, такой тип мужчин всегда отталкивал меня, но его глаза, безусловно, завораживают. Я обязательно нарисую их позже.

- Да, знаком. Мы с отцом Дины работали... ну, мы работали до того, как... - он обрывает себя на полуслове.

Так, я разорву тебе глотку, если ты еще хоть слово скажешь о моем отце!

Я едва сдерживаю ярость, и все внутри меня закипает от того, что мне приходится держать свой язык за зубами. Я не понимаю, что делает на мероприятии для простых смертных этот человек, который явно давно возомнил себя центром вселенной! Или он вдруг увлекся искусством с тех пор, как мы виделись несколько лет назад? Сильно в этом сомневаюсь. И кто все-таки этот мужик с ним? Не помню, чтобы видела его раньше.

- А, да. Я понял. Вы дочка Васнецова. Сочувствую вашему отцу.... Но, дорогая, у вас талантище! - сказал мужчина, отступив на шаг в сторону. Он широко раскинул обе руки в стороны, чтобы выразить свое восхищение, и чуть не расплескал шампанское. - Я даже и не ожидал, что мы встретим здесь настолько талантливой юное дарование! Расскажи нам поподробнее о своих картинах, пожалуйста! О, и, кстати, зови меня Семен.

Моя голова кружится еще больше, когда Лев Анатольевич, зрелый, но все еще поразительно привлекательный мужчина, с широкими плечами и довольно хорошей для его возраста фигурой, подходит ко мне и проникновенно обнимает за плечи.

- Дина, - говорит он, наклоняясь ко мне. - Мне так жаль, что такое случилось с твоим отцом. Не представляю, как тебе было трудно.

Хуже всего то, что он кажется почти искренним.

Свет по-прежнему падает ему за спину, не давая мне, как следует, разглядеть его лицо, но, когда он наклоняется, я вижу черты его лица более четко, и я замечаю каждую деталь - от профиля носа до резкой линии подбородка, от небрежной на вид небритости до глубоких задумчивых морщинок. И я чувствую его аромат, который поражает меня и пьянит, как самое крепкое вино.

Волосы Льва Анатольевича теперь не полностью черные, в них местами просвечивает седина, они красиво зачесаны назад мягкой волной. Его великолепные глаза все такие же голубые, как и всегда - от них у меня по спине пробегает холодок, но между ног разгорается жаркое пламя. Его мужественную челюсть как будто высекли из камня. А его губы образуют гордый, полный и четкий изгиб, навевающий мысли о том, каково это - чувствовать, как они ласкают твою кожу.

Меня пронзает воспоминание о том, как я впервые увидела в нем мужчину и захотела его. Этот момент застает меня врасплох, и я быстро моргаю, чтобы прогнать от себя эти ненужные сейчас мысли.

Нет, нет, нет! Не думай о нем в таком ключе! Никогда больше! Просто вспомни, что он сделал с твоей жизнь!

Но этот захвативший меня поток не так-то просто остановить. Его запах окутывает меня, и я вспоминаю все свои гадкие мысли об этом мужчине.