Бывшие. (не)фиктивная жена. - Юлия Мелихова

Ева.

С первыми лучами солнца комната наполняется мягким золотистым светом, пробирающимся сквозь полупрозрачные занавески. Воздух свежий, прохладный, пахнет чем-то уютным — смесью утреннего города и ещё не до конца ушедшего сна. Я потягиваюсь, вытягивая ноги под тёплым одеялом, и на мгновение замираю, наслаждаясь этим тихим моментом.

Но недолго.

За дверью раздаётся приглушённое шебуршание, потом стук — глухой, неуверенный, как будто кто-то пробует силу своего удара.

Проснулся.

Я улыбаюсь, нехотя выбираюсь из-под одеяла и иду в соседнюю комнату, приглушая шаги, чтобы не спугнуть этот утренний ритуал.

Лёва — моё маленькое чудо — свернулся калачиком, спрятавшись под мягким тёплым одеялом. Из-под него торчат только пяточки, а одна маленькая ладошка сжата в кулачок, будто он что-то держит во сне.

— Лёва, — шепчу я, осторожно присаживаясь на край кровати и убирая прядь тёмных волос с его лба. — Соня, пора вставать.

Он что-то невнятно бурчит, хмурится во сне, потом переворачивается на живот и с головой кутается в одеяло.

— Ма-а-а-ам, ну ещё пять минутов… — голос сонный, тёплый, с той милой детской хрипотцой, от которой моё сердце неизменно сжимается.

— Ты же обещал, что не будешь капризничать по утрам, — сдерживаю улыбку, проводя пальцами по его спине.

Он глубоко вздыхает, потирает глазки кулачками, потом приоткрывает один глаз, прищуривается и серьёзно спрашивает:

— А завтвак?

— Уже ждёт тебя на столе.

— Сывники?

— Конечно, — смеюсь, потому что, если бы их не было, он точно закатил бы мне утренний бунт.

Мгновение — и Лёва уже вскакивает, соскальзывает с кровати и босиком несётся в ванную.

— Ма-ам, я увонил пасту в ваковину!

Закрываю глаза, глубоко вздыхаю, считаю до трёх.

— Сейчас помогу.

Когда мы, наконец, спускаемся на кухню, нас уже встречает мама.

Она, как всегда, успела всё. На столе аккуратно расставлены тарелки, в чашке дымится свежий кофе, с плиты доносится аппетитный аромат свежих сырников.

— Доброе утро, мам, — целую её в щёку, усаживаю Лёву на его детский стульчик.

— Добвое, — лепечет он, размахивая ложкой, а потом с упоением набрасывается на завтрак.

Мама наблюдает за ним с тёплой улыбкой, но когда её взгляд перемещается на меня, я замечаю в нём лёгкую тень беспокойства.

— Ты так и не подумала? — спрашивает она спокойно, но с ноткой ожидания.

Я тут же отвожу взгляд в сторону, делая вид, что сосредоточилась на Лёве, который уже тянется за добавкой.

— Мне и так хорошо.

— Хорошо — это не значит счастливо, — замечает мама, допивая кофе.

Я молчу.

Потому что не знаю, как объяснить, что мне страшно.

Страшно подпустить кого-то к себе, страшно снова довериться. Я знаю, что Артём хороший, надёжный, заботливый. Два года дружбы, лёгких намёков, которые я упорно игнорирую, потому что каждый раз, когда появляется шанс на что-то большее, мой внутренний голос кричит: "не надо, нам и так хорошо."

— Пока, мой Львенок, заберу тебя сегодня пораньше, — целую сына в щёку в раздевалке детского сада.

— Точно плиточно? Не абманываис?

— Нет! Всё, я побежала!

Опаздывать на работу, даже если ты сама хозяйка своего дела, — моветон.

Когда я открываю дверь мастерской, меня встречает знакомый запах: древесина, металл, немного ванили от свечи на рабочем столе.

Здесь я чувствую себя собой.

Я добилась всего сама: каждый камень, каждое украшение проходит через мои руки, каждое кольцо, браслет, подвеска — это отражение моей души.

Сегодня один из тех дней, когда мне доверяют нечто особенное. Крупный заказ.

Дверь открывается, и входит молодая женщина. Стильная, уверенная, с безумно дорогой сумочкой и улыбкой человека, который привык получать лучшее.

— Добрый день, — её голос мягкий, но твёрдый. — Мне вас порекомендовали как лучшего мастера по авторским украшениям.