Боярышня Евдокия -4- - Юлия Меллер

Дуня лениво поглядывала на суету вокруг себя, прихлебывая горячий отвар и со смаком покусывая ватрушку. У неё был законный отдых. Она сделала главное: обеспечила всех работой; а теперь можно было полениться.

В имение она приехала во время цветения плодовых деревьев. Этой весной массово расцвели саженцы из монастырского сада, не уступили им в цвете и саженцы дядьки Анисима, а до этого порадовали белоснежной пеленой вишневые деревца. Эту цветочную феерию поддержали ягодные кустарники. В общем, земли Дорониных охватило массовое цветение, и в каждом уголке хотелось остановиться, чтобы впитать в себя красоту и ёмко выразить свои эмоции. Впервые людям не хватало слов, чтобы описать, как им благостно и хорошо.

Дуня сразу подметила брожение умов — и всем прописала трудотерапию. Она своими ножками обошла сады и под запись раздала многочисленные рекомендации по уходу. Где-то подрезать высохшие веточки, где-то подсыпать земельки, прополоть, обрызгать раствором дёгтя, нарезать травы для квашения и последующей подкормки, собрать гусениц, прихлопнуть бабочек, поставить ульи… Измучилась руководить, охрипла, но никто больше не замирал в мечтаниях и не дышал в той степени, в которой не надышаться.

Дома позволила себе поворчать, что дел невпроворот; и вроде бы все всё знают, но без неё ни у кого руки не доходят до тех важных мелочей, без которых сад не сад, а нагромождение деревьев.

А ещё ведь самая пора заниматься огородами, засевать поля, проверять места выпаса скотины, высаживать на расчищенных от леса землях новые ягодники с орешниками… и всё это на фоне основных работ. Основой заработка для многих оставалась работа с деревом. Игрушки теперь мастерили по настроению, а вот высокие сундуки для вывешивания в них одежды, лавки с мягким сидением и спинкой, креслица и прочее занимало многих. Продажа мебели неизменно нарастала, хоть и со скоростью улитки.

В Болотном не отставали от Доронинских. Оттуда регулярно поставляли птичьи яйца, дичь, ягоду, мхи, торф, крапивную пряжу и по мелочи. Но всё это было само собой, а основным заработком для Болотного стала варка противопожарной смеси, плетение всякой ерунды из камышовой травы, подготовка птичьего пуха для одеял и зимних кафтанов.

За пару лет люди на новой земле обжились: приболотные луга окопали канавками, углубили имеющийся пруд, по самому болоту проложили гать. У пруда в первый же год поселилось много новых птиц, а на осушенных землях зазеленели молодые сады и крапива. Крапива там росла двухметровая и нить из неё пряли ровную, крепкую. Так что грех жаловаться тем, кто в Болотном поселился!

— Ать-два, ать-два! — донесся Ванюшкин звонкий голос.

На Дуню укоризненно посмотрел управляющий Фёдор.

— А чего сразу я? — возмутилась она, но управляющий не успел высказаться.

— Лучник Евдокия, приготовиться к стрельбе! — гаркнул подкравшийся Ванька и Дуня поперхнулась отваром:

— Ванюша, ты чего? Меня нельзя на службу брать!

— Это почему это?

— Потому что я девочка!

— Это несерьёзно, — нахмурив бровки, он показал на выстроившиеся позади него отряды. Вся деревенская детвора была построена десятками. На службу была призвана малышня без учёта мальчик-девочка, и всех их насчитывалось полсотни душ.

— Ванюша, я не могу! Я же твоя сестра!

— Ну и что?

— Как «ну и что»? Любимые сестры получают отвод от плановой стрельбы и не шагают вместе со всеми!

— Местничеством занимаешься? — угрожающе протянул Ванюшка.

— Вань, ты чего? Местничество — это другое. Хочешь ватрушечку?

— Подкуп должностного лица? — тут же сориентировался брат. — А вот я тебя сейчас прутиком накажу!

— Ванюш, иди со своим войском полови рыбку, — примирительно произнесла Дуня. — Ушицы сварите!