Больше не люблю - Полина Ривера

Мария.

– Я ухожу.

Ни черта не слышу… Муж что-то говорит, но истошный крик малышки заглушает окружающие звуки.

Я чертовски устала… У Верочки третий день температура и кашель. И как назло, Алексей всю неделю на работе задерживается. Все бы ничего, но и наш старший сын на соревнованиях в столице.

Меня потряхивает от усталости и раздражения… Я еще утром попросила мужа прийти пораньше и помочь с дочкой.

– Алеш, я не слышу ничего. В ушах звенит.

Ну, чего он застыл, как мумия? Куртку не снимает, не разувается…

Таращусь на мужа, чувствуя, как в сердце расползается ужасное предчувствие… Оно зарождается где-то в области грудины, стремительно завладевая всем телом… Руки вмиг леденеют, а проклятая пелена перед глазами спадает, давая возможность получше разглядеть мужа… Холодный, раздраженный – он меня пугает…

– Я ухожу, Маш. Больше не люблю.

Стиральная машина именно в этот момент начинает старательно отжимать белье. Да так громко, что хочется чертыхнуться… Ну зачем сейчас, а? Неужели нельзя было раньше?

Взгляд Алексея небрежно скользит по личику Веры, а потом сосредоточивается на бардаке в квартире. Вера разбила баночку с фруктовым пюре, высыпала на пол муку из шкафа… В раковине немытая посуда, а в ванной – гора нестираного белья. Про валяющиеся игрушки молчу…

А я смахиваю на мамашу из страшных баек, которыми делятся на детской площадке – взъерошенная, бледная, с красными глазами и в неизменной майке с пятнами от детской еды.

То ли дело муж…

Красивый, высокий, в идеально выглаженной рубашке – с этой задачей мне приходится справляться вопреки всему на свете. Да и пахнет от Алексея дорогим парфюмом с нотками сандала, можжевельника и лимона…

Между нами всего шаг, а на деле – непреодолимая пропасть…

– Леш… Повтори. Я почти не спала, соображаю плохо.

Все я расслышала… Он и не любил меня никогда… Я знала об этом, когда выходила замуж «по залёту».

Но почему-то, дыхание все равно останавливается… А плечи опадают, будто на них плиту положили… Шестнадцать лет брака… Шестнадцать! Я думала, что у нас настоящая семья. А любовь… Моей хватило бы с головой…

– Маша, очнись уже. Я люблю другую и… Я ухожу.

Притихшая Верочка тотчас начинает орать. Беспомощно прижимаю ее к груди и ищу взгляд мужа… Как же так? Почему сейчас? Господи, да кого я обманываю? Кто сможет это вынести? Сопли, вечные болячки и срач? Ну, мы же Глебушку как-то вырастили? Алеша помогал мне с сыном, да и обед мог с легкостью приготовить.

– А как же дети? Алеша, я… Это из-за всего этого? Если ты подождешь, я приготовлю ужин и… Я не спала почти, ты же знаешь? Веруся плачет все время, а днем не спит, потому что нос забит соплями.

– Я не могу больше так, Маш. Нет сил… – произносит он, нехотя стаскивая обувь.

Руки отваливаются… Верочке годик, но весит она двенадцать килограмм. А мужу и в голову не приходит взять ее на руки… Я, выходит, все могу? Нет, черт возьми… Я устала, хочу есть и спать. Но я же держусь? Неужели, мой Лешка оказался таким слабым?

– А как же мы, Алеша? Как дети? – настигаю его в спальне. – Ладно я… Я знала, на что иду. Понятное дело, что тебе на меня плевать! А что я Глебу скажу, когда он вернется?

– Не передергивай, Маш. И мне не плевать на тебя. Ты мать моих детей, в конце концов. С сыном я сам поговорю. Так бывает… Где чемодан?

– Ты уже спал с ней, Леш? – спрашиваю дрожащим шепотом.

Мария.

Как же больно, мамочки… Меня будто режут наживую, без наркоза… Разве можно вот так об этом говорить? Без подготовки, с размаху… Слезы против воли струятся по лицу, оставляя на футболке мокрые следы.

Жалкая курица, вот кто я…

На что, спрашивается, рассчитывала? Любовь не зависит от времени выдержки – это не томат в теплице. Чушь все это… И не умирает от разлуки…