Синий диск, намертво приклеенный к полу, засветился зелеными диодами, оповещающими о возможности начала процедуры. Кирсов посмотрел на него с некоторой опаской, будто обыденный этап медицинского исследования происходил с ним впервые. Он не доверял современным приборам, но всегда чётко принимал и выполнял их указания. Отчасти тому виной были годы службы, превратившие его в послушного песика, готового исполнить любое поручение своего хозяина.
Он с грустью переместил ноги на переливающиеся синим светом рисунки ступней. Как только физический объект оказался в правильном положении, они моргнули, сменив свой окрас на ярко-красный, а сам прибор стал издавать пронзительный тонкий писк, сигнализирующий о начале процедуры. Дверь поспешно, но в то же время весьма плавно закрылась, отгородив мужчину от пространства кабинета. Каждый последующий вдох давался все труднее. Причиной этому был тяжелый газ с горьковатым привкусом, бесконечно сочившийся из верхних отверстий камеры. Будь капитан здесь впервые, его сразу же охватила бы паническая атака, связанная с банальным человеческим страхом перед неизвестным. Однако к такому повороту событий он был готов.
Между тем прибор продолжил свою работу, сменив писк на интенсивное гудение. По стеклянным стенкам камеры забегал зеленый огонек, как от лазерной указки, что в детстве покупала ему мать. Его мощности хватало, чтобы передавать ощутимое тепло на участки кожи, куда попадала яркая точка, но из-за безумной скорости движения, она не оставляла никаких следов. Казалось, что у нее нет ограничений, ведь проносилась она по всему телу, но самым лакомым куском считала голову, вокруг которой лазерный огонек описал бесчисленное количество вращений. Благо, на Кирсове были надеты специальные тонированные очки в тонкой оправе, хотя он все равно старался не открывать глаза. Со слов врача устройство не могло причинить ему вред, но неосознанный страх заставлял его крепко жмуриться от мысли, что лазер может выжечь глаза.
Загнанный в пыточную камеру человек старался держать себя в руках, считая мгновения нелюбимого процесса. Обычно процедура не занимала больше пяти минут, но казалось, что это длилось вечность. Его мог спасти только внешний раздражитель, способный увлечь хоть немного внимания несчастного. Стоит ли говорить, что даже мысль о подобном была настоящей роскошью для Кирсова?
Время тянулось, словно в киселе, отчего с каждым новым мгновением Подопытному становилось все тяжелее сдерживать себя. К счастью, пространство камеры неожиданно начало синхронно моргать, сопровождая вспышки света громким писком, свидетельствующим об окончании сканирования. Прозрачная дверь снова вернулась в свое исходное положение, освободив выход для заключенного в капсуле человека.
Оказавшись снаружи, он радостно выдохнул, разминая плечи. Не то чтобы в них появилась какая-то тяжесть после короткого обследования, скорее, за последние недели реабилитации, мужчина чувствовал слишком большую усталость. Каждый день его заставляли приезжать сюда, чтобы сдавать анализы и проходить абсурдные процедуры, подтверждающие пригодное для службы состояние организма. При этом эту самую службу никто не отменял. Вот он и мотался туда-сюда, бесполезно распыляя свое время.
Компьютер аппарата загудел, выводя Кирсова из кратковременного ступора, и тут же распахнул небольшой ящичек, в котором появился черный мерцающий кубик, размером с мяч для настольного тенниса. Это было информационное хранилище его обследования. По закону, принятому лет пять назад такой полагался каждому пациенту. Он дублировал сведения, отправляемые на сервер больницы, и был полезен разве что врачам. Из-за частых случаев злоупотребления должностными полномочиями медицинские учреждения обязали выдавать копию своим клиентам. Быстро вытянув «флешку» из компьютера, капитан вернулся к креслу, где была аккуратно сложена вся его форма.
