Вскоре после нашего возвращения домой в Лондоне стали происходить жуткие вещи. За два месяца были жестоко убиты три дамы. Первая жертва служила гувернанткой, вторая – держала доходный дом, третья – была помощницей редактора одного из модных британских журналов. Неудивительно, что из-за третьей убитой трагедия приобрела масштабы едва ли не национальной катастрофы. Только из рук вон ленивые газетчики не трубили на каждом шагу об опасности, подстерегающей женскую половину Лондона, не критиковали действий полиции, не выдвигали версии случившегося и не проводили собственных расследований.
Убийства совершались в вечернее время, между десятью и одиннадцатью часами, и вскоре после третьего преступления всю южную часть города, где были обнаружены тела, патрулировали не только констебли, но и городские дружинники. Нужно сказать, что на последних горожане возлагали бОльшие надежды в предотвращении новых злодеяний.
На все лады муссировались устрашающие подробности убийств, и, наверное, каждый житель Британии находился в курсе малейших деталей этих зверских преступлений. Самым омерзительным был способ, которым они совершались. Женщинам перерезали горло бритвой, возможно медицинским скальпелем. Но на месте преступления совсем не оставалось крови, хотя при таком ранении она должна была быть повсюду.
Репортеры использовали все свое воображение, стараясь превзойти друг друга в попытках более зловещего объяснения этому факту. Самой распространенной была версия о вампире, выходящем из дома после захода солнца и высасывающем кровь из женщин. Чуть менее популярной оказалась история о человеке-оборотне, который превращался в волка и вгрызался в шею прохожих. Однако, такое объяснение не выдерживало критики. Взять хотя бы то, что преступления совершались как по часам раз в две недели, а по соответствующим поверьям человек оборачивается в волка лишь в полнолуние.
Судя по газетным новостям, полиция ни на йоту не продвинулась в расследовании этих громких преступлений, и имя моего кузена Гарольда Берча, назначенного руководить следствием, склонялось в народе на все лады.
***
Конец лета выдался холодным и до крайности дождливым, и всего несколько шагов от экипажа до двери оказалось достаточно, чтобы ливень превратил Гарольда из респектабельного джентльмена, которым мой кузен хотел выглядеть перед Мартой, в мокрого петуха, с жалким видом топчущегося в дверях курятника.
После того, как Марта великодушно помогла Гарольду принять более-менее подобающий вид, и кузен справился с досадными обстоятельствами, помешавшими достойно встретиться с девушкой, он устроился у камина с чашкой горячего чая и загадочным выражением лица. Впрочем, было нетрудно догадаться о причине его визита ко мне в такую непогоду.
Признаться, я ждал его гораздо раньше. Не проходило и дня без того, чтобы я не представлял, как Гарольд обращается ко мне за весьма специфической помощью, суть которой была известна лишь троим людям на земле. Я снова и снова прокручивал в голове свой ответ, варьирующийся от спокойного до категоричного, и даже враждебного отказа кузену. В своих фантазийных диалогах с братом я доводил себя до натурального бешенства, мысленно отстаивая жалкое подобие своей спокойной жизни.
Как мог он не понимать, какую цену мне пришлось заплатить за свои страшные видения?! А если понимал, как смел надеяться на очередное вмешательство в чьи-то судьбы, грозящее мне истинным безумием?! Какой чудовищный эгоизм и отсутствие хоть толики милосердия к ближнему!
Однако, время шло, а Гарольд не спешил нанести мне визит для воплощения в жизнь этих фантазий. Возможно, из-за моего нервного срыва, свидетелем которого он стал по возвращении из нашего морского путешествия (после чего я смог прикоснуться к отснятым во время поездки пластинам только с их с Мартой помощью). Возможно, из-за того, что Марта втайне от меня делилась с Гарольдом удручающими особенностями моего самочувствия, странным образом связанными с этими страшными смертями.
