Даярис Рискози
Я стояла у окна в гостиной, бездумно глядя на улицу. Солнечные
лучи заливали комнату теплым светом, но на душе у меня было холодно
и пусто. Прошло всего три дня с тех пор, как не стало отца, а
казалось — целая вечность.
Внизу, в аптеке, царила непривычная тишина. Я спустилась по
скрипучим деревянным ступеням, провела рукой по знакомой с детства
стойке. На полках аккуратными рядами стояли стеклянные банки с
травами и порошками. Пахло лавандой, мятой и ещё чем-то
горьковатым, как в те дни, когда отец составлял очередной целебный
эликсир.
Я закрыла глаза, и на мгновение мне почудилось, что отец сейчас
выйдет из-за шкафа, улыбнется своей доброй улыбкой и спросит: — Что
случилось, моя маленькая ведьмочка? — Так он в шутку называл меня
за любовь к травам и магическим историям.
Но наваждение развеялось, и горькая правда вновь напомнила о
себе. Папы больше нет. Он унес с собой в могилу тепло и уют нашего
маленького мира. И как теперь жить дальше, я совершенно не
представляю.
Скрипнула входная дверь. Я обернулась, ожидая увидеть кого-то из
многочисленных покупателей, но на пороге стоял Эдил Килли — высокий
полноватый мужчина в дорогом камзоле. Неприятная ухмылка исказила
его лицо.
Холодок пробежал по моёй спине, когда наши взгляды встретились.
Вир Килли был известен в нашем маленьком городке как человек, с
которым лучше не иметь дел. Его присутствие в нашей аптеке не
предвещало ничего хорошего.
Я попыталась сохранить спокойствие, хотя мои руки невольно
задрожали, перебирая складки платья. Эдил сделал несколько шагов
внутрь, и стук его тяжелых ботинок эхом разнесся по пустому
помещёнию. Запах дорогого резкого одеколона смешался с привычным
ароматом эфирных масел и сушеных трав.
— Вия Даярис, дорогая, примите мои соболезнования, — произнес
он, растягивая слова. — От его неискреннего сочувствия меня
передернуло. Его голос был мягким, но в нем чувствовалась скрытая
угроза. — Надеюсь, у вас найдется минутка для старого друга?
Я сглотнула, пытаясь подавить растущее беспокойство.
— Конечно, вир Килли. Чем могу помочь?
Эдил медленно оглядел полки, заставленные различными
товарами.
— У вас здесь много интересных вещиц, — заметил он, поглаживая
свой гладко выбритый подбородок. — Но я пришел по особому делу.
Он приблизился к прилавку, и я невольно отступила на шаг. Улыбка
Эдила стала шире, обнажая ряд идеально белых зубов.
— Видишь ли, дорогая моя девочка, — он перешел на неподобающее
обращение, и это заставило меня нахмуриться, — теперь эта аптека,
как и весь дом, принадлежат мне.
— Что? — Я непонимающе уставилась на него. — Как это вам?
Эдил наклонился ближе, и я почувствовала его горячее дыхание на
своей щеке.
— Очень просто. Твой отец взял у меня крупную ссуду, когда дела
аптеки пошли не так хорошо как ему бы хотелось. А в залог оставил
дом. Увы, вернуть долг он не успел.
Вир Килли шагнул ко мне почти вплотную. Мне показалось, что он
буквально дотронулся до меня своим неприятным масляным
взглядом.
— Если хочешь, можешь ознакомиться с документами. Но боюсь, тебе
все равно придется освободить дом... если, конечно, мы не
договоримся.
Он неожиданно обхватил обеими своими руками мою кисть и поднес
ее к своим губам, многозначительно поглядывая на меня своими
рыбьими глазами из под густых бровей. Это было настолько неожиданно
и неприятно, что в первое мгновение я растерялась, но быстро пришла
в себя и, отняв у него свою руку, отшатнулась, с трудом сдерживая
слезы обиды и гнева.
Эдил Килли лгал, я чувствовала это всем сердцем. Не мог отец не
сказать мне о долгах, не мог вот так взять и оставить меня без
дома! Да и не было у нас никаких финансовых трудностей, я знала это
абсолютно точно. Папа был прекрасным аптекарем, в аптеке всегда
были клиенты, многие были постоянными. Так что повода брать ссуду у
самого известного и коварного ростовщика в городе у папы точно не
было причин. А если бы и были какие-то проблемы, то папа бы точно
обсудил со мной такой серьезный шаг, как закладывание нашего общего
дома в залог.
