Золотой дракон - Ника Фрост

– Ма-а-амочка, – жалобно протянула я, крепче обхватывая руку мамы и прижимаясь к её ноге, – пойдём домо-о-ой?

– Домой? – сбавив шаг, задумчиво произнесла она, словно и сама хотела этого, но, посмотрев на меня, выдохнула и покачала головой. – Бабушка обидится. Она прислала письмо и просила, чтобы мы приехали её навестить. Неужели ты не хочешь повидаться с бабушкой? Она ведь уже очень старенькая…

Хочу ли я повидаться с бабушкой? Такая мысль даже не приходила мне в голову. А вот что с Ленкой в последние дни лета не поиграю – думала постоянно. Хотя мы с мамой сейчас ехали на самом настоящем поезде! И мне даже позволили спать на верхней полке! Как взрослой!

– Я… не знаю, – пробурчала я, сведя брови.

– Ну да, – вздохнула мама, остановившись на тропинке и положив руку мне на волосы, которые сегодня были заплетены в тугие, болезненные косы. А это нарядное платье так колется! Словно мы на праздник какой-то едем, а не к бабушке. Наверное, она жутко строгая.

– Ты ведь совсем её не помнишь. Когда мы были у неё в последний раз, тебе был всего год. Что ты могла запомнить?

– А сейчас мне пять!

– Пока четыре, – засмеялась мама в ответ и погладила меня по голове. – Но совсем-совсем скоро будет пять.

– Я совсем взрослая! – уперев кулачок в бок, я подбоченилась и сверкнула глазами.

– А раз взрослая, то понимаешь, что надо исполнять обещания и просьбы. Вот и мы исполним бабушкину последнюю просьбу, – присев на корточки, мама приобняла меня и прошептала: – Бабушка уже совсем старенькая. Она может показаться тебе странной… Но мы должны её выслушать.

– Хорошо, – важно кивнула я, уткнувшись носом в её волосы, пахнущие любимым шампунем.

Странной? Да. Бабушка, которая жила в глухом лесу и которую я видела в более-менее осознанном возрасте, была действительно странной. Это показалось даже мне, девочке, которой тогда было всего четыре года.

Тёмный бревенчатый дом в лесу, никакого электричества. И огромное количество сухих трав, висящих на натянутых верёвках по всему дому, состоящему из одной большой комнаты, разделённой на «помещения» большой белоснежной печью, стоящей в самом центре.

Но больше всего меня удивило и напугало, как незнакомая мне старушка, взяв меня за подбородок и крепко стиснув его, впилась взглядом практически белёсых и пронзительных глаз. Кажется, я тогда даже беззвучно расплакалась…

– Она получит мой дар, но не выберет мой путь, – необычайно сильным, чистым голосом произнесла старуха, вглядываясь мне в глаза. – Поэтому жизнь её будет яркой, но и принесёт много горя. Она многое потеряет. Все отвернутся от неё. Но если она не испугается дракона и сразится за него, то в награду за храбрость он осыплет её своей золотой чешуей и вернёт ей самое ценное…

… – Совсем она из ума выжила! – причитала мать, таща меня за руку по узкой тропинке к железнодорожной станции. – Она не похожа на умирающую! И снова мне пришлось слушать её бред! Ещё и тебя заставила привести… Забудь всё, что она тебе сказала! – практически прокричала мама, и я тут же согласно кивнула. Но сама украдкой обернулась, в последний раз взглянув на дом и старушку, стоящую на крыльце и смотрящую нам вслед.

В отличие от взрослой мамы я почему-то ощутила, что бабушка действительно скоро умрёт. И поверила словам, которые не показались бредом. Думала, что запомню то, что она мне тогда сказала, навсегда.

Вот только детская память так непредсказуема. Через полгода, когда мама сообщила о смерти бабушки, я уже помнила лишь её чистые глаза, слова про дракона и золотую чешую. Но потом и это растворилось в памяти, оставив лишь воспоминание о пронзительном взгляде старушки, которую её собственная дочь пугливо называла ведьмой и всегда сторонилась…