Журнал «Юность» №12/2024 - Литературно-художественный журнал
| Название: | Журнал «Юность» №12/2024 |
| Автор: | Литературно-художественный журнал |
| Жанр: | Публицистика |
| Серия: | Не входит в серию |
| Год издания: | Нет данных |
Литературно-художественный журнал - Журнал «Юность» №12/2024 о чем книга
«Юность» – советский, затем российский литературно-художественный иллюстрированный журнал для молодёжи. Выходит в Москве с 1955 года.
Журнал «Юность» №12/2024 бесплатно читать онлайн весь текст
© С. Красаускас. 1962 г.
Поэзия
Дмитрий Воденников
Поэт и эссеист. Родился в 1968 году в Москве. Окончил филологический факультет Московского государственного педагогического института. В 2007 году в рамках фестиваля «Территория» избран королем поэтов. Издано 14 книг стихов и эссе. Ведет на «Радио Культура» программу «Поэтический минимум». Автор колонок в изданиях «Стори», «Литературная газета», «Совлит» и др.
ФИТЮЛЬКА
* * *
У меня есть фитюлька —
спрячем ее в ярко-солнечную шкатулку.
Там всякая бижутерия, которую люди
оставили у меня:
какие-то кольца,
какие-то серьги —
и всякая ерунда:
любовные письма,
счета,
даже есть найденные над ванной в высоком подпотолочном шкафу
непонятно чьи старые акварельные краски.
Кто тут писал акварелью,
когда меня не было дома?
Расписывал мою жизнь,
таясь от меня.
Краски застыли давно, но в их трещинах и ложбинках
спит эта спелая тайна,
утраченная, но моя.
А может быть, это именно у меня
были лазурно-зеленые крылья?
Может, я сам был этой мега-супер-фитюлькой?
И меня раскрашивали, осторожно касаясь,
пока я заснул.
На голове и спине – все блестящее, голубовато-зеленое,
мелкие светлые крапинки на лице,
а живот – ржавый, рыжий.
И черный, как уголь, клюв.
Бешеный зимородок.
Он питается мелкой рыбой,
личинками стрекозы, растерянными лягушатами.
Высиживает яйца в зимнее солнцестояние
(на самом деле нет),
а птенцы вылупляются под землей.
– Я помню: я слышал тогда после рождения гул обступившей земли —
без оперения и слепой:
и в тесноте, в той толкающейся темноте,
шевелящейся и короткой,
первые звуки мне плачущий рот шевелили.
Это плакали под землей
и приходили тогда ко мне зимородки,
прекрасные зимородки,
уродливые зимородки,
мертвые и живые бешеные зимородки
и говорили со мной.
* * *
Он жил в этом доме в лазурных и терракотовых красках,
у какого-то моря в быстрых сумерках и повторял:
– Какая огромная жизнь оказалась,
будто в нее уместилось несколько жизней.
Вот давно запорошена солью морскою – одна,
вот лежит под руинами авторская, другая,
вот еще, вот еще, а вот и эта:
я только ее узнаю —
у тебя в ней такая знакомая и смешная походка,
ты идешь, словно прыгаешь,
чуть подскакивая, как мячик,
А когда лежишь и читаешь, ищешь глазами:
где там, в углу на бумажной странице – время?
Но страница не гаджет.
Время течет в голове.
И течет оно странно.
Как я люблю этот долгий, бесконечно меркнущий день
(на гулком пустом перекрестке
девочка ссорится с мальчиком, будто они навсегда),
в этом доме, как сахар и соль, как соль или сахар,
время течет и никак не кончается.
Мелкая вечность.
Помню, однажды (я был совершенно одетый)
ко мне прилетел оперившийся уже зимородок
и нагло спросил:
Почему вы сейчас абсолютно голый?
Я рассматривал потом его отдельные перья —
на подоконнике, в яслях, на взрослой кровати —
слизывал с длинных усов его никакое мясо:
мне показалось, он говорил совсем про другое.
* * *
Давайте не будем расставаться?
Ну хоть с кем-нибудь не будем расставаться:
будем хранить их слоями в своем все простившем сердце,
а хоть с кем-нибудь доживем до преклонных лет,
потом соберем всех ушедших в прибойную память,
за длинным столом соберем,
с фамильным серебром соберем
и скажем, кивнув на на минуту покинутый стул
(ну вышли на кухню пока: за хлебом или горячим):
Это как море.
Это просто другое море.
И ты возвращаешься:
на тебе прошлогоднее платье,
в руках – акварельные краски в рассохлой коробке,
и говоришь: это свобода.
Ты начинаешь всех замывать серебряной краской.
Лица размыты, шеи текут, текут подбородки.
«На на минуту, ты говоришь, на на минуту,
я выходила на на на на
на минуту,
только за этим:
ни с кем не хотела расстаться».
* * *
Девочка с мальчиком наконец доссорились навсегда,
стих перекресток.
А кот облизывается (у него морда в пуху,
Книги, похожие на Журнал «Юность» №12/2024
Автор книги:
Оставить отзыв
Отзывы о книге Журнал «Юность» №12/2024
Александр И
Книга, судя по представленному отрывку, проявляет яркую многослойность и глубину в изображении российской действительности, охватывая как политические, так и личные аспекты жизни героев. Сильной стороной произведения является способность автора создавать параллели между историческими процессами и личными судьбами. Это подчеркивает идею о том, что история не просто рутинные события, а живые судьбы людей, в которых отражаются их страхи и надежды.
Однако, на мой взгляд, присутствует некоторая перегруженность текстов историческими аллюзиями, что может усложнить восприятие для читателя, не знакомого с контекстом. Также, в некоторых местах ирония автора воспринимается чрезмерно, что может отвлечь от основного сюжета и убедительности персонажей.
Второй сюжетный элемент с Сеней и Верой Борисовной выглядит трогательно и реалистично, но может показаться несколько предсказуемым для опытного читателя. Тем не менее, динамика их отношений и символика снега придают глубину и заставляют задуматься о важности межличностных связей в условиях одиночества.
Состояние ларисиного одиночества и взаимодействие с Геннадием Геннадьевичем также интересно освещает тему взаимной поддержки, но иногда выглядит второстепенным по сравнению с исторической линией, что создаёт диссонанс в целостности повествования.
В целом, книга вызывает интерес благодаря сильным концептам и эмоциональным обращениям, однако её плотность и не всегда ясные метафоры могут осложнить восприятие для широкой аудитории.
Однако, на мой взгляд, присутствует некоторая перегруженность текстов историческими аллюзиями, что может усложнить восприятие для читателя, не знакомого с контекстом. Также, в некоторых местах ирония автора воспринимается чрезмерно, что может отвлечь от основного сюжета и убедительности персонажей.
Второй сюжетный элемент с Сеней и Верой Борисовной выглядит трогательно и реалистично, но может показаться несколько предсказуемым для опытного читателя. Тем не менее, динамика их отношений и символика снега придают глубину и заставляют задуматься о важности межличностных связей в условиях одиночества.
Состояние ларисиного одиночества и взаимодействие с Геннадием Геннадьевичем также интересно освещает тему взаимной поддержки, но иногда выглядит второстепенным по сравнению с исторической линией, что создаёт диссонанс в целостности повествования.
В целом, книга вызывает интерес благодаря сильным концептам и эмоциональным обращениям, однако её плотность и не всегда ясные метафоры могут осложнить восприятие для широкой аудитории.