– Должен быть порядок, понимаешь? По-ря-док! – молодой парень крепкого телосложения стучал широкой ладонью по столешнице барной стойки. Его речь была сбивчивой, но напористой. Он раздраженно посмотрел в лицо собеседника.
Шел третий час ночи. В баре никого, кроме этих двоих, расположившихся на высоких стульях вполоборота друг к другу, не было. Освещение в зале уже погасили, погрузив в полумрак столы и стулья, сохраняющие на себе отпечатки присутствия людей в разной степени алкогольного опьянения. Только над барной стойкой, свисая на длинных шнурах, покачивались тусклые лампы в медных абажурах.
Второй парень, опершись щекой на сжатую в кулак ладонь, сглотнул сухим горлом и неспешно произнес:
– Да кто же спорит? Порядок действительно должен быть. И он должен быть там, где его отсутствие угрожает жизни или здоровью человека. Ну или чьей-то безопасности. Например, у провизора в аптеке должен быть порядок. В армии, в полиции. На транспорте, чтоб тормоза исправные и…
– Да, все верно! – Первый хлопнул его по плечу.
Второй продолжил:
– А в остальных сферах жизне… жиз-не-де-ятельности порядок должен быть исключительно по желанию. Вот, скажем, зачем порядок художнику? Может быть, он только среди хаоса и беспорядка сможет написать гениальную картину. Ну или, например, какой порядок должен быть в школе? Очевидно же – такой, который обеспечивает безопасность для учащихся и позволяет получать знания. А на заводе? Какой там должен быть порядок? Такой, чтоб все эффективно работало, отвечая требованиям охраны труда.
Первый отмахнулся и замотал головой в знак несогласия:
– Ты опять за свое! Как ты не поймешь?! – его голос звучал резко и надрывно. – Без порядка невозможно развитие! Если каждый будет делать то, что ему заблагорассудится, что тогда будет? Как тогда удерживать людей от противоправных поступков? Не убивай, не воруй, не ври и прочее. Существует единственное, веками проверенное средство: нарушил установленные правила – будешь наказан. Люди, не желающие быть наказанными, – не будут нарушать правила.
– Да, такое мнение существует, – кивнул Второй, отчего его голова соскользнула с выставленной в качестве опоры руки. Он вытянул шею, вытер ладонью рот и, сощурившись, добавил: – Но существует и другое мнение. Которое лично мне – ближе. Человек может делать все, что не нарушает границ другого человека. Поэтому нет необходимости плодить огромное количество запретов и содержать многочисленную армию тех, кто будет надзирать за их соблюдением.
Первый хотел было что-то возразить, но Второй жестом его остановил.
– Ты пойми, нет смысла загонять людей в жесткие рамки, если нет угрозы их безопасности. Мы все очень разные. Кто-то просыпается в шесть утра, а кто-то – в двенадцать. Кто-то любит классическую музыку, а кто-то – рок-н-ролл. Кто-то генерит идеи, а кто-то умеет четко выполнять поставленные задачи. И это здорово! Только так общество и может развиваться. Запуганный и затравленный человек будет думать только о том, чтобы чего-нибудь не нарушить. Он будет делать только то, что ему предписано делать. У него не будет идей, не будет вдохновения, не будет желания себя в чем-то проявить. В конце концов он превратится в бездушную машину по выполнению поставленных перед ним задач. Ну, это же страшно!
– Да брось! – Первый опять хлопнул Второго по плечу. – Чем плохо общество, в котором каждый соблюдает заранее установленные правила?
– Всем хорошо, – согласился Второй. – Но насколько я понял, мы с тобой разошлись во мнениях по поводу пределов вмешательства государства в сферу частных интересов каждого отдельного человека. Люди хотят просто жить. Они для этого и родились. Чтобы жить. А ты хочешь загнать всех в клетку.
