Жестокая сделка. Без права выбора - Мария Устинова

– Теперь ты моя, милая, – крупная мужская ладонь отводит волосы назад. – Сладкая девочка… Повернись ко мне.

Я стою спиной к самому опасному человеку, врагу отца моего ребенка, и дрожу.

Он уже замучил его жену.

Мне повезло: я была суррогатной матерью Камиля Новака. Никому неинтересной. До меня добрались только спустя четыре года.

Я не буду его рабыней, как Алина!

Где она теперь?

В ее комнате буду жить я. В той же клетке. С человеком, который почти уничтожил Камиля, забрал все, что у него было, а его держал на цепи. Он уничтожал людей и жизни. Он ни перед чем не остановится. Меня похитили по его заданию, и я не знаю его целей.

– Пожалуйста, не надо… – прошу я, когда ладони ложатся на плечи.

Я не хочу его видеть.

– Повернись, – он разворачивает меня силой, и мы оказываемся лицом к лицу.

В полумраке чужой спальни.

Смотрю в широкую грудь. Он коренастый, широкоплечий и пахнет ужасным парфюмом, напоминающим разрытую могилу. Тяжелый, сырой запах смерти.

На нем костюм, как на бизнесмене, и свежая сорочка. Когда он выходит отсюда – из особняка Камиля, наверное, занимается бизнесом или чем-то таким же важным.

Ладонь грубо хватает за лицо.

– Посмотри на меня!

– Прошу вас, не надо! – начинаю плакать, но он заставляет смотреть на себя.

Дыхание застревает в груди.

Расширенными глазами я смотрю.

Чудовище.

Он просто монстр…

Возраста Камиля или чуть старше. За сорок, хорошо за сорок, точнее не дают сказать ужасные шрамы, перепахавшие лицо, как граблями. У него крупные черты лица.

Он уродлив, по-настоящему уродлив…

И я не знаю его.

Такое лицо я бы точно запомнила. Я вижу его впервые. Темные волосы, чисто выбрит несмотря на рубцы, один из которых зацепил еще и губы.

От страха чуть не падаю в обморок. Голова кружится.

– Посмотри на его работу, милая! Его жена тоже отворачивалась, когда я приходил к ней…

– Я не виновата! – выкрикиваю я и слезы заливают лицо. – Что бы Камиль вам не сделал, я не при чем! Со мной он поступил не лучше!

Он меня отпускает, и я отшатываюсь.

Отступаю до окна и опираюсь на подоконник. Руки дрожат. Голова идет кругом – энергетика и внешность этого господина слишком давящие, слишком кошмарные.

– Он заставил меня родить, – шепчу я, проваливаясь в воспоминания. В самые страшные годы моей жизни. – Подделал документы! Бросил ни с чем, а его семья меня выгнала… У меня начались роды на его похоронах! Дочь родилась недоношенной! Я ненавижу его за то, через что он заставил меня пройти!

Начинаю рыдать.

Говорят, от любви до ненависти один шаг.

Я его любила.

Камиля.

Была наивной, нежной девушкой, которую обманом втянули в суррогатное материнство. Не знаю, зачем он это сделал. Камиль заставил врача пойти на нарушения. Я рожала первого ребенка, которого должна была отдать, а в результате осталась с младенцем на руках. Глубоко недоношенной больной девочкой. Я забыла о том, что такое жизнь. Все деньги ушли на реабилитацию. Она долго не говорила. Прогнозы были кошмарными…

И я была совсем одна наедине с этой бедой. Это так страшно, смотреть, как молча погибает твой ребенок и знать, что никто не поможет. Что ты одна.

Пусть Камиль будет проклят.

За то, что из-за блажи заставил меня через это пройти. Разбил мое сердце. И сердце Сони, нашей дочери, которая никогда не видела отца и не знала его заботы. Ее маленькое сердце разбилось тихо: она не могла говорить.

Я рыдаю искренне.

Я не Алина Новак, которая пользовалась богатством мужа. И не его брат, который получил все от семьи.

Нет.

Нас выбросили на помойку.

Возможно, у меня нет жутких шрамов, как у этого человека, но есть внутренние и они страшнее.

Я тоже несла на своих плечах ад четыре года.

– За что вы хотите меня мучить? Я сама пострадала от него, – выдавливаю между рыданиями.