Мое проклятье. День пятый.
Времени все меньше, загадок все больше!
Но хотя бы часть отгадок вполне может предоставить мне тетушка! Именно к ней я и поспешила с утра пораньше. Как говорится, подальше от обитателей родного дома и поближе к спасению от проклятья.
Не знаю, чему бы больше тетя Ламона обрадовалась. Самому моему появлению или корзинке с кремовыми пирожными, которые я припасла еще со вчерашнего нашего заседания в той милой кондитерской.
Но что-то радоваться она не спешила…
– Я же понимаю, что ты пришла не просто так, – констатировала она, все же отставив корзинку справа от себя на скамью и теперь пытливо на меня смотря. Право слово, будто я ее подкупить хотела этими пирожными.
– Простите, но что-то не так? – я мигом уловила хмурые нотки в ее голосе. По лицу-то трудно судить, скрытому непрозрачной вуалью. Но сегодня и вправду тетушка мрачнее, чем обычно.
– Да нет, не в тебе дело, – она отвела глаза. – Просто сегодня не самый лучший день. Считай, годовщина моей несостоявшейся когда-то свадьбы… Но не будем об этом. Так что же? Есть новости?
Я выложила ей все, как на духу. И про метаморфозы с зеркалом, и про всплески магии, и про то видение с разрушенным замком и портретом.
Тетушка слушала внимательно, не перебивала. И лишь когда я закончила, вместо так ожидаемых мною объяснений, выдала совершенно искреннее:
– А тебе все это не приснилось?.. Нет, ты не подумай, Сильвира, не то, чтобы я сомневаюсь в твоей правдивости. Но у меня ничего подобного не было! Зеркало вообще себя никак не проявляло. И уж тем более какие-либо проблески магии я и в глаза не видела.
– А Шарлотта Харвуд? – я ухватилась за последнюю соломинку. – Про нее вы слышали?
Но она покачала головой.
– Даже если такая и была среди наших предков, то памяти о ней не осталось. И что же, говоришь, она очень на тебя прежнюю похожа?
– Полагаю, как и на вас. Скорее всего, она и была первой проклятой. Но вот Гесвальд утверждает, что проклясть весь род мог лишь тот, кто сам был из этого рода. Выходит, эта Шарлота увела жениха у кого-то из родных? У сестры, к примеру? Вдруг именно потому в роду всегда рождается две девочки? Одна проклятая, а вторая обычная? И вдруг секрет снятия проклятья не в обретении любви нами, а как раз таки речь о несчастных сестрах?
– Твоя сестра так похожа на несчастную? – скептически смотрела на меня тетя.
– Ну нет… На злобную вот очень даже. Я бы даже сказала на очень злобную. Но, поверьте, будь у нее такая возможность, Ристелла бы меня награждала проклятиями вроде этого по десять раз на дню.
– Хах, моя собственная сестрица была ничем не лучше! Но у нас хотя бы было из-за кого конфликтовать. А Ристелла, что же, бесится из-за твоего фиктивного жениха? Неужто так хорош?
Мое искреннее «Очень!» я вовремя сменила на:
– Да, Дилан вполне неплох. И внешне, и по статусу. Но все же дело не в нем. Ристелла и раньше меня ненавидела. Так, быть может, это тоже врожденное из-за проклятья? Вечный конфликт родных сестер? Вот как бы узнать наверняка…
– Быть может, ты права и разгадка как раз в том злосчастном зеркале… – тетя Ламона на миг задумчиво замолчала, но тут же спросила: – А тот мужчина…Вернер, правильно? На нем ты зеркало пока не проверяла?
Я замялась.
– Понимаете, это к Дилану я могу примчаться среди ночи и влезть в окно, окрыленная безумной идеей или…просто безумием. А вот с Вернером так не получится. Но пока я условилась с магом, что покажу зеркало ему. Он точно лучше всех нас вместе взятых в артефактах понимает. Но если он захочет встретиться с вами, что мне сказать?
– Со мной?.. – у нее аж голос враз осип. – Зачем?
– Вы же тоже до сих пор прокляты. То есть мы обе носительницы этой магии, если я правильно поняла. У вас же проклятье не пропало в тот момент, как проявилось у меня. Так что оно не переходящее. Честно говоря, у меня голова кипит от всего этого!
