Жена по принуждению - Мэри Кац

— Папочка, я… я… пойми, — произношу со слезами.

— Скажи, хоть в чем-то ты нуждалась? Я в чем-то отказывал? Потакал, делал дорогие подарки, жил для тебя. а ты так поступила.

— Прости. Хотела помочь…

— Помочь?! — отец переходит на повышенный тон. — Я создал и вел бизнес по совести. И думал, что привил единственной дочери совесть, честь, ответственность. Где я просмотрел, Лера? Ответь! Почему?

— Хотела… спасти… т-тебя, — с дрожью в голосе произношу.

— Спасти? Каким образом? Продав себя, семью, убеждения, бизнес? Честь для тебя ничто. Уходи!

— Папа! — белая пелена застилает глаза, а застрявший ком отчаяния перекрывает дыхание.

— Уходи, Лера.

Медицинский аппарат подает звуковой сигнал. Мой взгляд обращается туда, паника накрывает, едва в палату вбегает доктор.

— На сегодня посещения закончены!

— Но… папа.

— Девушка, вам придется покинуть палату.

Перед тем, как дверь захлопнулась, я вижу, как отцу делают укол. Вижу, как давление и пульс зашкаливают. В этом моя вина.

Что же я наделала?

Опустошенно иду по белому коридору, кажущемуся бесконечно длинным. В голове слышится голос единственного дорогого человека. Его упрек и его разочарование.

Я всего лишь хотела спасти отца и сохранить семейный бизнес. Как же объяснить папа, что он предложил помощь, а я согласилась. У меня не было выбора. Если бы только нашла выход, не была бы напугана, то не совершила бы ошибку.

У центрального входа ждет черный лакированный седан класса люкс с личным водителем-телохранителем. Два в одном, как я люблю говорить.

Мужчина помогает забраться внутрь салона, затем прикрывает дверь и занимает место водителя.
Большое здание больницы становится все меньше и меньше. Душа разрывается, а сердце, кажется, в прямом смысле обливается кровью.

Тыльной стороной ладони утираю слезы.

Папа прав, я смалодушничала. Теперь его лицо должна видеть каждый день. Каждый день играть роль его жены, каждый день становиться куклой. Теперь Дамир — мой кукловод, но я обещаю, что верну доверие отца, восстановлю честь семьи и выберусь из “золотой клетки”.

Выпрямляю спину и достаю зеркальце. Поправляю расползающийся макияж и прическу. Для полного внушения чувства уверенности в будущем начинаю улыбаться своему отражению. Надеваю привычную маску стервозной женщины и вновь возвращаюсь в реальность. За окном сменился пейзаж. Машина свернула во двор и припарковалась рядом с иномаркой супруга.

Выхожу на воздух, щурясь от ослепляющего солнца.
Особняк гордо возвышается на пригорке. Такой же вычурный и помпезный, как и его хозяин. Многие мечтают оказаться на моем месте, и я бы с радостью им это предоставила.

— Как папа? — сразу начинает язвить raPf7xZv мой муж, спускаясь в одних только спортивных штанах.

— Не называй его так, — злобно шиплю, как кошка.

— Неужели ревнуешь? — начинает смеяться, а у меня горит ладонь, чтоб как следует дать оплеуху.

— Пошел ты!

— Мы вновь не в настроении.

Хочу обойти Дамира, но он перехватывает, сжимая крепко в объятиях.

— Убери от меня свои поганые руки! — начинаю вырываться и царапаться, что еще больше веселит муженька.

— Ты такая дикая. Прямо как в день первой встречи, — сильнее прижимается, обдавая очередным запахом клубного перегара.

— Пусти! — цежу сквозь зубы. Злость в буквальном смысле накрывает меня.

— А то что? Ты моя. Так что будь поласковее с хозяином, дикая кошечка.

Целует меня в щеку, и я тут же начинаю вытирать это место. Тру, пока не становится больно. Все это время Дамир с азартом наблюдает.

Ненавижу! Если бы можно было убить взглядом, давно бы сделала это.

Поднимаюсь в спальню и плюхаюсь на аккуратно заправленную кровать. Взгляд устремляется в потолок, на котором красуется потрясающая лепнина.

По центру висит люстра, а вокруг нарисовано голубое небо с облаками, на которых сидят ангелочки. Пытаюсь отключиться, рассмотреть всю прелесть красок, необычные обрамления краев картины. Даже белые крылышки ангелочков отличаются друг от друга.