Меня колотило. Каждая клеточка тела ходила ходуном от животного ужаса. Мой взгляд был прикован к задвижке этого сраного толчка. Как долго я смогу оставаться незамеченным? Я успел скрыться здесь, когда заварушка только начиналась, но очень хорошо понимал, что попал в западню. От безоружных людей эта дверь, возможно, и защитила бы, но «оно» не человек! Я – труп.
В ту ночь я понял, что мужики слишком увлеклись. Обдолбанный Борюся совсем спятил. Шлюхи должны страдать? Блядь, но теперь страдаем мы. МЫ!
Я говорил им, чтоб они отпустили ту жалкую «индюшку» живой, но им было мало… Суки, можно было просто пустить по кругу и отпустить! Я им говорил! Говорил!!! Твари, всё из-за ваших ублюдских фантазий!
– Серый! Друг! Пожалуйста! Пожалуйста! – униженный, дрожащий от страха голосок моего давнего кореша Борьки бил по нервам, – Открой. Ну, пожалуйста…
Сука, Боря, нет! Уходи отсюда, долбоёб! Уходи, не пали!
Борюся – мой школьный друг, хозяин этого загородного дома, лидер нашего тайного порочного Ордена.
Нет. У меня нет друзей. Больше нет друзей! Нет!
– А-а-а! – нечеловеческий визг Борьки ударил по моим барабанным перепонкам и тут же смолк. Остался только звон в голове.
Кажется, в ту минуту я обосрался. Я, говно и тишина. Я понял, что остался один. Последний из тех, кого «оно» пришло убивать.
Но почему? Почему? Почему я? Я просто пару раз ей вставил и ушёл спать.
Меня не просто трясло, меня било в ебических судорогах.
В чём моя вина? Мы купили ту дешёвую шлюху, и она должна была понимать, на что идёт. Чего она хотела от пятерых разгорячённых мужиков? Любви? Уважения? Я не смог бы их остановить, даже если б захотел. Их было четверо, а я один. Я говорил им, что это плохая идея…
Почему «оно» не ломится ко мне? Безмолвие по ту сторону двери рождало в душе напрасную надежду. Худшая из самых изощрённых пыток – пытка надеждой. «Оно» знает толк в жестокости.
Мы тоже давали ей фору. Десять минут. Она могла бы убежать.
Нет, не могла. Босиком по битому стеклу далеко не убежишь.
Я лгу сам себе. Я всегда лгу. Мне нравилось их мучить, нравилось ощущение всемогущества, нравилось чувствовать свою власть и безнаказанность.
Ничего не происходило.
Потерявший рассудок, обезумевший в ожидании справедливого возмездия… я заржал.
Это был даже не смех, это была громкая, болезненная икота, которую я никак не мог контролировать. Я понимал, что произвожу слишком много шума. СЛИШКОМ. МНОГО. ШУМА. Но тело больше мне не подчинялось.
Дверь сорвало с петель воздушной волной нечеловеческой силы. Будто никакой двери и не было. Шутовской смех перестал меня терзать, и даже дрожь прекратилась.
«Оно», вернее ОНА, стояло напротив меня, лаская томным, обманчиво кокетливым взглядом. Идеальное, обнажённое женское тело ослепляло совершенством пропорций, бархатной нежностью кожи, манящей беззащитностью.
Протягивай руку и пользуйся.
Но всё не так просто.
Любой, кто видел её после нашей маленькой оргии, изуродованную, изрезанную, поломанную, сразу заподозрил бы неладное. Та неосторожная шлюшка не могла выжить, не должна была выжить, мы сделали всё возможное, чтобы скрыть следы своей кровожадной похоти. Но ОНА не просто жива, она чудовищно прекрасна и абсолютно здорова, и это могло означать только одно: я – труп.
Я медленно опустился перед ней на колени, словно перед божеством.
Как её звали? Кто спрашивает ИХ имена? Она была нашей пятой. Очередная плечевая с трассы, глупенькая, юная, в дешёвом платье на голое тело.
Шлюха, которых никто не считает.
Поначалу это был предельно жёсткий секс, потом Борюся предложил добавить огня и пороха. Хозяин этого шлюшьего дома был охотником, и ему всегда хотелось поохотиться на проститутку. Он говорил, что лоси умнее шлюх, и предложил выяснить это путём эксперимента.
