Нинель
Старый автобус, скрипя тормозами, только что остановился на
вокзале. С жутким свистом отворились двери, вернув меня в
реальность из сна.
Вздрогнула, распахнув глаза. Сиюминутный страх сменился
облегчением. Это не сон, и не видение. Я в тысячах километрах
от собственного ада.
Пассажиры неспешно поднимались со своих мест и направлялись к
выходу. Сидящая рядом со мной пожилая женщина, кряхтя и досадуя на
узкие проходы, принялась вытягивать свой чемодан. Он был таким
огромным, что даже боком еле помещался в проходе.
Стало зябко. Натянув повыше ворот куртки, обняла себя и
принялась ждать, когда салон окажется пустым. На самом деле я
просто тянула время. Судя по тому, как сильно колыхалась вывеска
шаурмичной, на улице холодно. А я так намерзлась, кажется, насквозь
промозгла.
- Эй, девушка, это конечная, - тучный седоволосый водитель
бросил на меня недовольный взгляд.
Не заметила, как снова ушла в свои мысли. Встрепенувшись, взяла
с пола рюкзак, в котором находились все мои пожитки, и направилась
к выходу. Ноги жутко затекли от долгой дороги, поэтому каждый шаг
давался с трудом.
Стоило оказаться среди людского шума, снова не по себе стало.
Страшно. Так что органы немеют, и мысли разбегаются. Прикрыла
глаза, стараясь абстрагироваться. Да, здесь много людей, но они не
принесут мне боли. Это просто прохожие, которым нет до меня
дела.
Повесив рюкзак на плечо, двинулась к остановке. Я помнила адрес
подруги наизусть. Она переехала сюда три года назад, когда –то
давно мы переписывались с ней соц сетях и она сообщила мне свой
адрес. Катя единственная, к кому я могу обратиться. Это смешно, и в
то же время страшно, но теперь у меня кроме нее нет никого.
Пропустив пару маршруток, залезла в автобус. Водитель сказал,
что едет в сторону нужного мне адреса. Достала из кармана последнюю
двадцатку.
- Девушка, проезд двадцать шесть рублей, - произнес грубо,
посмотрев на меня из-под хмуро сведенных бровей. Побелела от
ужаса.
- П-простите, но у меня больше нет, - я посмотрела ему в
глаза.
Это было правдой. Последние деньги я отдала за междугородний
проезд. В кармане не было ни гроша, а из еды в последний раз мой
желудок получал дешевый растворимый кофе и старый уцененный рогалик
из магазина. И было это вчера утром. Если сейчас он откажет мне –
пройти практически весь город для моего изможденного бессонницей и
голодом организма будет слишком.
- Ладно, заходи, - кивнул водитель, видимо сжалившись надо мной.
Поблагодарив его, быстренько проскочила по салону, в самый конец.
Пока он не передумал.
Раскрыла куртку, потому что здесь было сильно жарко. Мысли то и
дело возвращались туда… Страшно. Оставлять его страшно, и
понимаю, что выхода другого у меня просто не было. Если Воронцов
найдет меня, он исполнит каждую из угроз. Муж убьет меня, я в
этом уверенна. И если в тот раз мне помог случай, то теперь не
поможет никто.
Почувствовала вдруг чей-то взгляд. Повернулась. Женщина лет
пятидесяти, сидящая чуть в стороне, не сводила глаз с моей шеи.
Судорожно потянулась к молнии, пряча синяки. Отвернулась к окну, а
у самой руки трясутся. Привлекать к себе внимание – это то, чего
мне не стоит делать. Раствориться в толпе, стать серой, безликой
массой, чтобы не нашел ни за что…
***
Катин дом был в нескольких метрах. Выдохнула, зажмурившись. Как
жаль, что у меня нет телефона. Свой я разбила и выбросила, когда
убегала из города. Он остался там, в одной из урн вокзала. Зоя
сказала, что Воронцов вычислит меня, даже если я без симкарты
телефон оставлю.
«Девочка моя, никакой связи, никаких приводов в полицию. По
паспорту тебя найдут. Как только появятся деньги, делай новые
документы. Новое имя, новую личность. И только потом сможешь жить,
а пока что оглядывайся. Костя – страшный зверь, не человек. Если
найдет, уже никто не поможет. Даже бог».
