Взяла чужое - отдай свое - Ольга Рог

— Прости ты их, Бога ради. Прости! — ее мать тяжело опустилась на колени, сложила руки в молитвенном жесте. По морщинистой коже лица текли горькие слезы. — Ради меня прости и этого невинного дитя. Ты всегда была доброй девочкой, Аль.

— И вот к чему моя доброта привела, — вскликнула молодая женщина, шарахнувшись от хватающих рук и молящих глаз. Неправильно это, дико, несуразно. Натворила дел ее сестра и муж, а ползает перед ней и просит прощения мама.

В груди рождался рык. Горькая обида просилась наружу, чтобы как хаос разрушить все кругом. Да, что разрушать? Она и так на пепелище, все выгорело внутри, и только черная сажа боли забилась так глубоко, что не вытравишь.

— Мама, встань, — она проговорила металлическим голосом. — Убери от меня его! — процедила Аля. Какого труда стояло не брыкнуть ногой, в которую вцепился подползший девятимесячный мальчик. Сын Его. Сын сестры. Плод предательства.

До ноги дотронулась маленькая ладошка, а казалось, что паук большой распустил мохнатые лапы, чтобы укусить еще больнее.

— У-бе-ри! — завыла с ненавистью, как раненый зверь, выпучив дико глаза и мать дернулась, от испуга. Протянув руки, отлепила ребенка от ее ноги.

— Грех, Аля, сиротку-то… — пенсионерка прижала к себе малыша, будто закрыть хотела от всего несправедливого мира.

— Ты мне говоришь о грехе, мам? Мне?! — Алевтина медленно поднялась, и била себя кулаком в грудь. Она, возвышаясь над пожилой женщиной, обнимающей внука. — Он. Не сирота. У него… У этого есть отец, — ткнула на «этого» пальцем. Назвать по имени приблудного язык не повернулся. — Мать у него живая.

— Да, какой там отец, — покачала головой пенсионерка. Она с трудом смогла подняться на больных ногах. Пошатнулась, будто сейчас рухнет под тяжестью веса мальчика на руках. — Слабая я совсем, Аля, ноги еле ходят. В приют ведь отдадут…

Про блудную младшую дочь она слова не сказала.

Алевтина сверкнула синевой глаз, и скрестила на груди руки. Ей все равно. Алю с дочерью никто не пожалел.

Перед глазами стояла картина, когда Кристинка, поглаживая чуть выпуклый живот, не скрывала своей радости, что станет матерью. Ее муж, с опущенными в пол глазами дергал сестру за руку, заставляя заткнуться.

— Так случилось, — улыбаясь как блаженная, говорила Крис, хлопая карими «невинными» глазками.

Алю привезли утром. Всю ночь она промаялась с болью в правом боку и под конец сдалась. В приемном отделении женщина уже кричала от боли. Губы стали неметь и руки. Ей успели сделать экстренную операцию, вырезав аппендицит.

— Алька, как ты меня напугала, — в Сашиных глазах отражался весь спектр тревоги за супругу. Он держал осторожно кончики ее пальцев, косившись на трубку капельницы, присосавшуюся к вене на сгибе руки.

— Думала, просто живот болит, — она виновато взглянула любимому мужу в глаза. — Как вы там с Натусей без меня будете справляться? Тебе же работать надо сверхурочно, крупный заказ. Премию обещали.

— Даже не знаю, — не стал скрывать Александр, что положение, в которое они попали сложное.

Оба приехали в Саратов из маленького городка. Сначала стали студентами, живя вместе в одной комнате общежития. Оба из небогатых семей. Сашка успевал вечерами подрабатывать, чтобы они совсем не оголодали. Аля трудилась в выходные в цветочном ларьке. Крутились ребята, как могли. Беременность Алевтины на третьем курсе стала неожиданностью для обоих. Сашка не струсил и сделал ей предложение. Решение оставить ребенка было обоюдным. Так у них появилась Наташка с синими глазами, как у мамы и курносым отцовским носом.

Трудностей хапнули, что ни говори. Без своего угла, в чужом городе. Но, они старались, поддерживая друг друга… Ведь у Полевых настоящая любовь и доченька Наташка — их светлый лучик.