Для чтения завещания отправившемуся к богам месяц назад Энтони Веберу, моему отчиму, матушка выбрала изумрудную гостиную.
Родительница считала, что для такого важного действа, важно изощриться и показать нотариусу города наш серьезный настрой.
Пока окна во всю поливал зарядивший на три дня дождь, я поглаживала рыжую шерсть своего самоуверенного кота Чешира, сидя в одном из пухлых кресел с салатовой бархатной обивкой, местами потертой от времени и пятых точек гостивших.
Подавив вдох нетерпения, я покосилась на мать, осанисто замершую на софе. Женщина походила на фигуру из воска, моргала через раз и практически не дышала. На ее лице застыла маска высокомерного спокойствия.
Кто не знал Корнелию Вебер, мою мать, мог сначала очароваться ее умением представить себя в совершенно не том ключе, какой она была на самом деле. Прикидываясь до невозможности добродушной и понимающей, она умело продавливала свои желания и являлась прекрасным манипулятором во многих вопросах, кроме одного, в котором потерпела фееричное фиаско, когда вышла замуж за Энтони.
Человеком мой отчим был, крайне предприимчивым, продуманным, хитрым и до невозможности прижимистым. А еще, являлся до неприличия богатым.
Единственный сын в своей семье, он с детства получил все самое лучшее, начиная от вещей и заканчивая восхвалениями его дражайших родителей, прыгающих вокруг миловидного чада и исполняющих любые его просьбы.
Долгожданное дитя как никак!
Так повелось, что моя матушка познакомилась с моим отчимом, после того как прошла огонь и воду в поисках подходящего человека на место моего отца. Так она всегда говорила, периодически меняя претендентов как перчатки, буквально через несколько встреч понимая, что новый кавалер по каким-то критериям мне не подходил в роли отца.
Являясь ребенком довольно-таки своевольным, по причине, что переняла взбалмошность характера от дражайшей родственницы, я соглашалась с женщиной, совершенно не понимая с чем связано такое рвение создать полноценную семью, пока с годами в моей голове не сложился ребус, что Корнелия искала хорошую партию для себя, прикрываясь мною перед знакомыми.
Перед взорами других я сразу же выступала сиротинушкой, маленькой, щупленькой и с большими, словно просящими глазами, чем вызывала умиление, зачатки жалости и желание помочь.
Корнелия появилась в семье, совершенно ничем не примечательной, даже бедной, в которой постоянно чувствовался недостаток и притеснение, по причине того, что матушка родилась шестой по счету, а значит была на побегушках, донашивала одежду за старшими, получала насмешки и щелбаны. При этом, после очередного помыкания, поклялась себе, что выбьется в люди, чего бы ей этого не стоило и сразу же промахнулась, встретив моего отца, человека слабовольного и инфантильного. В наличие у него имелись некие сбережения и таверна, которую пришлось продать после его кончины, чтобы как-то перекрыть скопившиеся долги.
Моя предприимчивая матушка не опустила руки и вышла на тропу поиска и все же, каким-то непостижимым образом, встретилась с Энтони Вебером, не устоявшем перед ее природной красотой и желанием вылезти из грязи в князи.
Итак, в возрасте семи лет, номинально у меня оказался отец, красивый особняк с видом на озеро в придачу и свои отдельные покои. Разве я могла об этом мечтать?
Но, на самом деле, не все оказалось так радужно.
Если моя матушка думала, что будет купаться в роскоши, драгоценностях и феерии, то ее мечтам пришлось разбиться буквально после свадьбы.
Энтони Вебер оказался страшным скупердяем с огромным миллионным наследием.
На наши довольства он выделял определенную сумму каждый месяц, по обычным меркам, крайне скудную, считая большие растраты глупым расточительством. При этом, его состояние только увеличивалось, благодаря процветающей лесопилке и ликерному предприятию. Там уже давно работали проверенные управляющие, но так как отчим был крайне подозрительным, практически все время, он проводил на своих производствах, контролируя процесс и бухгалтерские учеты, маниакально подозревая работников в кражах.
