— Скажите, где я? — спрашиваю у девушки в белом балахоне. — Это
больница?..
Она несколько секунд смотрит на меня, а потом вздыхает, берёт за
руку и ведёт к белой лавке. Тут вообще всё белое. Это место здорово
смахивает на поликлинику. Регистратура — пять окошек и электронное
табло с мигающими на нём цифрами.
Стоп. Как я тут оказалась?.. Не помню.
— Это не больница, — девушка помогает мне сесть. — Вы
умерли.
— Чего?.. — выдыхаю шёпотом.
— Не надо волноваться, — протягивает мне жетон с номером
пятьдесят пять.
Я беру кусочек пластика и замираю… В шоке!
— Бред какой-то… — шепчу.
Девушка в белом балахоне вздыхает и садится рядом со мной:
— Дождитесь, когда на табло появится ваш номер, и подойдите к
свободному окошку, — кивает на регистратуру. — Вам помогут.
Погодите! Я что, правда умерла?! Паника моментально набирает
обороты. Обычно при скачке адреналина учащается сердцебиение, а
сейчас… его нет! Я пытаюсь нащупать у себя пульс — тщетно.
Господи!
На электронном табло высвечивается номер «55» — моя очередь. Из
всех окошек регистратуры свободно только одно. Если верить девушке
в белом балахоне — там мне помогут.
Иду за помощью. Но не дохожу несколько шагов — замираю от
громкого грохота. Даже пол под ногами вздрогнул. Впечатление, что
упал самолёт, не меньше. Люди у окошек беспокойно перешёптываются и
озираются по сторонам.
Здесь только одна дверь, громыхнуло вроде бы за ней. Моя догадка
подтверждается через секунды — едва не слетев с петель, дверь резко
распахивается, и в проёме появляется крупногабаритная мужская
фигура. Первые мгновения можно разглядеть только чёрный силуэт на
фоне яркого божественного свечения. Картина внушает трепет.
Мужчина шагает через порог, закрывает за собой покосившуюся
створку и окидывает суровым взглядом помещение. Люди у регистратуры
под этим его взглядом сжимаются, будто пружинки. А я нет. Спина
прямая — как кол проглотила, во все глаза смотрю на незнакомца.
Лицо у него, конечно… Глаза чуть раскосые — чёрные, скулы будто
топором рубленые, а на правой щеке безобразный шрам. Наверное, рана
была глубокая и рваная. Но давно. Шрам успел зарубцеваться и теперь
натягивает кожу — лицо у мужчины из-за этого перекошено. Жуть!
Сжав кулаки, тяжёлой поступью он шагает к регистратуре и
занимает место у окошка, к которому шла, но не дошла, я. Эй! Тут
очередь вообще-то! Электронная. Терпеть не могу наглецов, которые
лезут без очереди. Тем более у меня ситуация! Я не понимаю — жива я
или мертва.
— Простите! — подхожу к незнакомцу и дёргаю его за рукав куртки.
— Сейчас моя очередь!
Он поворачивает ко мне голову и смотрит. Молча. Ощущения у меня
от этих гляделок самые неприятные. Лучше бы обматерил, честное
слово!
Регистраторша шлёпает на прилавок пачку стикеров и шариковую
ручку. Мужчина царапает что-то на листочке.
— М-м-м… — вытянув шею, отдаёт записку девушке.
Боже, да он немой! Становится неловко. Я могла быть
повежливее.
А дальше происходит сюр в чистом виде — девушка из регистратуры
сканирует лицо мужчины штукой, которой в супермаркетах считывают
штрихкоды с товаров. Я стою, наблюдаю за процессом и тихо офигиваю.
Что это было вообще?
— Ивар… — регистраторша качает головой, выводя закорючки в
документе. — Сколько у тебя жизней? — она обращается к мужчине со
шрамом, но на него не смотрит. — Сколько раз ты к нам ещё придёшь,
прежде чем оформим тебя на вечный покой? — поднимает голову. —
Заверь возврат у главного — и можешь отправляться домой.
Ивар забирает документы, но уходить не торопится. Стоит у
регистратуры — на меня смотрит. А я на него. Сцепились взглядами. В
чёрных глазах хищный блеск, но если присмотреться — изуродованное
лицо когда-то было по-мужски красивым.
