Все своими руками! Хозяйственные будни оруженосца - Анна Лерой, Даниэль Брэйн

— Вы не женщина, вы — огонь.

Передо мной стоял настоящий мачо. Грудь колесом, локоны буйные, густые, очки чуть затемненные, ухоженный вид, надменный взгляд.

— Но, — продолжал этот мачо несколько снисходительно, — в бизнесе вы, Александра Дмитриевна, не понимаете ничего. Нам необходимо определить потребности и желания клиентов, чтобы удовлетворить их с максимальной пользой! В идеале — превзойти ожидания и вызвать восторг!..

А я стояла — руки в боки, взгляд суровый, волосы под платком, очки на плюс четыре. И была готова мачо завязать узлом, и сил у меня бы на это хватило. Да, в институтах, кроме аграрного, не обучалась, новомодными словечками не бросалась. Но работать-то ты ко мне пришел, идиота кусок, а не наоборот.

— Сию секунду увел Тамерлана с площадки, — прошипела я, натягивая на лицо доброжелательную улыбку, потому что там, на площадке, не должны догадаться, что что-то пошло не так. Ну, конь. Ну, фото. Все как обычно. Кроме коня.

— Да вы посмотрите, какой успех! — Нет, этот мачо — Вольдемар, и я не шучу, его в самом деле так звали! — и правда хотел как лучше. Но выходило у него как всегда, а закончиться могло еще хуже. — Конь — красавец! Вон какая очередь к нему!

Я улыбнулась прошедшей мимо парочке с сахарной ватой в руках. Экотуризм. Клиенты. Люди. Люди на моей ферме — и эти люди у меня не работают. Эти люди просто приносят деньги, потому что мы развиваем внутренний туризм. 

А очень хочется заставить их всех работать, а не прохлаждаться.

— Думаю, надо расценки на фото включить в общий прайс, — продолжал Вольдемар. — И своего фотографа здесь поставить. А еще можно… 

Да, возможно, это была моя ошибка. Вообще все, начиная с экотуризма и заканчивая Вольдемаром, но сейчас давать задний ход было катастрофически поздно.

— Да ты понимаешь, — я проглотила пару не самых цензурных слов, и была у меня их в запасе не пара, а добрая сотня, — что Тамерлан — скаковая лошадь? Он рысак, а не прогулочная наша Маруся! Ты же вывел из денника рысака и пустил его на площадку к детям! Ты хоть соображаешь, что Тамерлан вообще к подобному не привык?

Вольдемар не соображал, он хлопал глазенками, а я соображала. И, конечно, мне стоило со всей дури рвануть туда, раскидать мамашек, которые крутились рядом с Тамерланом, изощряясь с сэлфи во всех позах. Потому что на сколько хватит умения у Настеньки, тренера, и терпения у самого коня, никто не знал. Но в чем и я, и Настенька были уверены точно: сорвись я сейчас, и все эти матери не преминут расписать, как у нас невежливо обходятся с клиентами, по всем доступным им социальным сетям. Социальных сетей много. Все не отследишь и администрации сайтов опровержения не напишешь. А Вольдемар, которого мне навязали как «эффективного менеджера» вместе с льготным кредитом на развитие экотуризма, — вот от Вольдемара можно что угодно ожидать, и перевод льготного кредита в драконовский тоже, но я была уже готова на все, лишь бы ничего не случилось.

Я поймала взгляд Настеньки — стеклянный от испуга. «Александра Дмитриевна, спасите!» — вопила она беззвучно. Спасите меня, Тамерлана, свой бизнес спасите и вот этих вот дур заодно, и детей. А Волдеморта, то есть Вольдемара, давайте выкинем за ворота фермы, и будь что будет с этим экотуризмом. Жили мы все с девяностых «бывшим колхозом» и дальше им проживем.

Я оттолкнула Вольдемара в сторону и решительно направилась к площадке. Адова толпа, с одной стороны этот дефективный менеджер прав — Тамерлан красавец. И характер у него как у истинного рысака, и даже черт с ней, со стоимостью этого коня, но Настенька, попади ему не в то место вожжа, с ним не справится. У него свой тренер, мужик физически сильный и очень опытный, способный удержать не то что лошадь, а, пожалуй, быка, и спортивными регалиями обвешан, и не в таких передрягах бывал. Только вот нет сейчас этого тренера, и помочь некому.