Волков. Маскарад - Валерий Пылаев

© Валерий Пылаев, 2024

В чем минус непродуманных планов? Тех, что рождаются в голове спонтанно, можно сказать, без каких-либо предпосылок? Без смысла, без качественных или хотя бы продолжительных размышлений, а порой даже без внятной логики?

Минусов великое множество. Для начала план может и вовсе закончиться пшиком, вместо осязаемого результата. Или, что еще хуже, результат может оказаться даже хуже, чем если бы его не было вовсе. И привести к катастрофическим последствиям – сразу или чуть позже. Любая, даже самая крохотная ошибка в расчетах подобна небольшому камешку, который катится с горы. Сначала в гордом одиночестве, потом цепляет парочку себе подобных, потом еще с десяток – и в конце концов они непременно утащат с собой громадный валун, способный обрушить на горе-стратега целую лавину весьма неприятных событий. Как обычно бывает в таких случаях – вплоть до летального исхода.

В чем плюс непродуманных планов?

Они иногда срабатывают. Вопреки той самой логике, которая никак не поучаствовала в их появлении на свет.

Полет с высоты нескольких метров вполне мог свернуть мне шею. Или вбить торчащий в боку чугунный прут так глубоко, что и без того изрядно пострадавшее тело Володи Волкова отказалось бы функционировать из принципиальных соображений. А еще я мог раскроить себе голову об камень или просто-напросто свалиться прямиком в пасть Рогатому.

Логово упырей, болото с жабами, яма с кольями, жерло вулкана… вариантов бесславной и какой-то степени ироничной кончины у нас с его высочеством определенно имелось в избытке. Да чего уж там – мир по ту сторону рукотворного Прорыва мог оказаться в принципе непригодным для человека. Без кислорода в воздухе, с запредельной гравитацией, покрытым водой чуть ли не полностью.

Или его могло не быть вообще.

Однако по какой-то непонятной причине я был еще жив. Удар об землю выбил из легких весь воздух, но теперь он снова поступал обратно и, кажется, даже не пытался сжечь мне глотку каким-нибудь ядовитым газом. Правая рука все еще сжимала понемногу остывающий после ритуала перочинный ножик, а левая касалась ладонью чего-то прохладного и склизкого.

Но, к счастью, не живого – на ощупь поверхность больше всего напоминала камень, заросший то ли мхом, то ли тиной, то ли еще какой-то гадостью. Наверное, той же самой, что покрывала все вокруг. Света определенно было маловато, и все же я кое-как смог разглядеть над собой дыру с неровными краями, а чуть справа что-то подозрительно похожее на…

Окна?!

Покосившиеся неровные стены вполне могли принадлежать и какой-нибудь пещере, но прямоугольные отверстия в них оказались слишком уж правильной формы, чтобы иметь природное происхождение. А когда мне хватило сил чуть приподнять гудящую голову, я разглядел прямо напротив лестницу. Полуразрушенную, потерявшую где-то с четверть нижних ступенек, выщербленную по краям и заросшую толстым слоем темно-зеленой гадости.

И все-таки определенно сделанную рукой человека… или какого-то другого разумного существа, которое передвигалось на ступающих конечностях, а не ползало или, к примеру, летало. Любопытство настырно заставляло меня поскорее встать и оглядеться по сторонам и заодно отыскать цесаревича – живого или мертвого, – но тело возражало: ему хотелось для начала убедиться, что ноги на месте, а кости в них целы хотя бы частично.

Так что пока оставалось только лежать и смотреть, как примерно в пяти метрах надо мной закрывается Прорыв. Сам по себе – вряд ли с той стороны вдруг появился георгиевский капеллан, однако рябящая в полумраке полоска сначала изрядно укоротилась, а потом и вовсе исчезла без следа. То ли такие крохотные дыры в бытии всегда пропадали сами собой, то ли мой ритуал смог лишь приоткрыть дверцу между мирами где-то на полминуты, и теперь она захлопнулась обратно – пути назад больше не было.