– Папа, он не может сейчас биться! – в истерике бьюсь я в руках отца. – Ты же понимаешь, что он слаб! Он погибнет! Он отравлен, и эта отрава еще не вывелась из его организма, и ты, папа, прекрасно знаешь, кто в этом виноват.
– Тише, тише, – отец крепко держит меня, чтобы я не вырвалась. – Мы не можем вмешиваться, Ирма.
– Почему? Почему мы не можем вмешаться? – возмущенно кричу я. – К черту ваш волчий кодекс!
– Наш кодекс, дочка, – недовольно говорит папа. – Наш. Ты тоже часть большой волчьей семьи.
– И что это за семья, в которой отправляют на смерть слабых, чтобы более сильный и подлый соперник еще раз уверовал в свою безнаказанность? – я перестаю вырываться и прямо смотрю в глаза отца. – Я не хочу быть частью такой семьи.
В доме повисла гнетущая тишина. Папа, мама, дядя и даже Вольдемар уставились на меня с немым укором. Только Шуша, намывая лапкой нос, мысленно посылала мне импульсы поддержки.
– Ирма, он мужчина, – прочистив горло, говорит дядя. – Если мы сейчас станем на его защиту, он окончательно потеряет свой клан и Рогар останется альфой навсегда. А еще ему придется уйти в лес, потому что волка, который не может защитить себя, свой клан, свою любовь, никто и никогда захочет видеть рядом с собой.
– Но он останется жив, – шепчу я, чувствуя, что непролитые слезы буквально выпекают глаза.
– Он будет жить недолго, – вздыхает мама и обнимает меня за плечи. – Моя милая, я понимаю тебя, как женщина женщину. Ты хочешь, чтобы Дик был жив и тебе, кажется, что это самый лучший выход. Но это не так. Волки живут в стаях, а одиночки долго не живут.
– Я стану его стаей, – не выдержав, всхлипываю я. – Я буду всегда рядом.
– Доченька, я не хочу тебе об этом говорить, – мама грустно вздыхает. – Но ты не сможешь стать его стаей. Твоя волчица слишком слаба. А еще хочу у тебя спросить. Ты обсуждала это с Диком?
– Нет, – я виновато опускаю глаза. – Я заранее знаю, что он выступит против Рогара.
– Ну вот, – мама гладит меня по волосам. – Ты же не можешь выбирать за него.
Моя маленькая волчица заскулила внутри меня. Почему, ну почему так получилось, что я не могу обернуться?! Если бы я была полноценной, то смогла бы сама принять вызов Рогара.
– Верь в него, – шепчет мама. – Это пока все, что ты можешь для него сделать.
– А бой нельзя перенести, чтобы он хотя бы еще немного восстановился? – я все еще не теряю надежды хоть что-то сделать, чтобы этого бой не состоялся.
– Нет, – жестко говорит отец. – Дата уже назначена.
Марго
– И где снова носит нашу сумасбродную дочь? – спрашивает Грэй, входя со своим братом в дом. – Ей надо сосредоточиться на обороте, а она носится черт-те где.
– Оставил бы ты девочку в покое, – я, как всегда, становлюсь на сторону дочери. – Пусть ребенок развлекается.
– Марго, она уже не ребенок, – укоризненно смотрит на меня муж. – На нее все молодые волки засматриваются, а она на лошади весь день гоняет.
– Но она же на них не заглядывается, – улыбаюсь я. – И вообще, она травы собирает. Уже пора пополнить наши запасы, а Ирма прямо по-волчьи чует, где растет та или иная травка.
– Я видел, что она выезжала на Пегасе в сторону Зачарованной долины, – говорит Скай, почесывая за ушком Вольдемара, моего фамильяра. – С тех пор как она намечтала себе этого диковинного коня с крыльями, ее практически никогда не бывает дома.
– Ну вот, – цепляюсь я за слова Ская. – Говорю же, за травами поехала.
– Прямо интересно, – мурлыкая говорит Вольдемар, рассматривая свои коготки. – И кто это ей рассказывал сказки про лошадей с крылышками?
Он обвиняюще смотрит на меня, а я в ответ только и могу, что погрозить ему кулаком за то, что сдал меня мужу.
– Так это твои сказочки лишили нас дочери? – беззлобно спрашивает Грэй, усаживаясь рядом со мной на диван.
