Черная тьма ревниво проглотила даже малейшие отблески света, не оставив ни лучика, ни искорки.
Она хищным зверем накинулась на раскинувшееся огромное тело дракона.
Черные скалы приняли его в свои не ласковые объятия, забирая радость, силы и саму жизнь.
Ничто не может убить дракона! Ничто! Ни стрела, ни копьё, ни новомодные снаряды. Ибо силён и могуч зверь в своём первозданном могуществе.
И только слабые ручки той, кому он доверил своё сердце, могут стать той чернотой, что заберёт его жизнь.
Только руки любимой могут так повернуть остриё в груди, что вытянут из сильного, почти бессмертного существа саму суть его жизненной силы.
И суть эта- любовь к той, кому он поверил.
Потому так редко любят драконы людей, ибо драконица уйдёт со своим избранником за грань, если случится непоправимое.
А люди,…люди предают любовь легко и просто, так, как будто скидывают изношенную одежду.
Дракон медленно уходил за грань, не в силах справиться с тьмой заполонившей и его душу, и сердце, и всё, что его окружало.
– Элайндра… – на почти последнем выдохе вытолкнул он вместе с болью понимания, кому он обязан объятиями черных скал.
– Не смей! – внезапно послышался голос, звучавший ниоткуда и вместе с тем со всех сторон, – рано! – прошелестел он, – живи! Ты нужен здесь!
Но дракон просто закрыл глаза, не желая ничего слышать.
Но его не собирались отпускать. Громадное драконье тело, сотканное из самой магии, начало сжиматься, втягиваясь силой и энергией самой магии изначальной в тело человека, восстанавливая и исцеляя его.
Человека.
И скоро у подножия скал лежал человек. Он был ещё слаб, но уже совершенно цел и невредим.
Барбарис, растущий на скалах, повинуясь тому, что запретило дракону уходить за грань, склонился к нему своими ветвями.
И новые силы вливаясь, изменили вид дракона. Никто теперь не узнал бы в рыжеволосом, слегка простоватом парне того, кто долгие годы управлял всем, что видно было с самой, самой высокой вершины горного хребта.
– Дяденька! – тонкий голосок раздался совершенно внезапно, дракон дернулся, откуда здесь дети?! – дяденька, – повторил голосок, – обопритесь о моё плечо, я вас к маме отведу, она вылечит.
Уходить за грань дракону уже почему-то не хотелось. А вот посмотреть в глаза той, с чьим именем он просыпался и засыпал, помня его каждую секунду, вдруг захотелось очень сильно.
Он всмотрелся во тьму, ставшую серой, и уже не такой беспросветной. Тонкая фигурка вызвала у него усмешку. И эта малышка собиралась его тащить на себе?
– Спасибо тебе за желание помочь, – сказал дракон, подымаясь с камней, – я уже могу идти, и буду благодарен, если ты укажешь мне ближайшее жилище.
Девчушка кивнула, и, оглядываясь на дракона, шустро поскакала по таким тропам, где как ему казалось, могли пройти только горные серны.
Прекрасная королева бросила последний взгляд внутрь богатейшей сокровищницы, и, улыбнувшись, закрыла дверь на прочный замок.
Торжествующая улыбка не гасла до самых её покоев. И фрейлины, сопровождающие свою королева, зябко ежились, поймав её.
Королева, войдя к себе, знаком запретила кому-либо входить следом, и накинула крепкий засов на кованные мастером гномом скобы.
В глубине алькова приоткрылась узкая щель, сначала в ней был виден глаз, потом щёлка стала шире, и в открывшуюся тайную дверцу просочился худощавый до звонкости прилизанный красавчик.
– Как ты долго! – жарко прошептал он в губы королевы, собственническим жестом притягивая её к себе.
– Потерпи, – погладила она его по щеке, когда смогла разорвать поцелуй, – мне надо утвердиться на троне, а потом мы объявим всем о новом короле.
– Ты всегда была очень умной и осторожной, – нежно поцеловал он её в приоткрытое плечико.
