Юрий вцепился в руль, вглядываясь в серую пелену тумана, окутавшую казахстанскую степь. Грунтовая дорога вилась впереди, теряясь в молочной дымке. Старенький джип подпрыгивал на ухабах, но двигатель урчал ровно. Вещи в кузове глухо гремели, подпрыгивая в такт дороге.
Переезд в Капчагай из Барнаула остался позади, словно далекий сон. Впереди – новый город, новая жизнь. Юрий мысленно перебирал предстоящие дела, пытаясь унять беспокойство. Они с женой долго решались на этот шаг, взвешивая каждую деталь. Оставить привычный уклад было непросто, но выбора не осталось. Он убавил скорость – дорога становилась извилистее, петляя между холмами.
Внезапное движение впереди заставило резко нажать на тормоз. Колёса взвизгнули, машину занесло на гравии. На обочине стояла женщина – высокая, в старом платке, скрывающем лицо, с узлом вещей за спиной. Казалось бы, обычная путница, но что-то в ней вызывало леденящее душу беспокойство.
Юрий приоткрыл окно, бросив быстрый взгляд. Лицо её было испещрено морщинами, словно кора старого дерева, но глаза… В них плескалось что-то неестественное, глубокое, как бездонный омут.
– Подвезёшь, сынок? – голос старухи оказался скрипучим, будто шелест сухих листьев перед бурей.
Он замешкался. В её облике не было ничего угрожающего, но внутри всё же шевельнулось неприятное чувство, будто ледяная рука коснулась сердца.
– Мне не по пути, бабушка, – коротко ответил он, стараясь скрыть дрожь в голосе.
– Всякая дорога в одну сторону идёт, – хмыкнула она.
Юрий ничего не ответил, выжал сцепление и двинулся дальше. В зеркало заднего вида он видел, как старуха провожает его взглядом. И вдруг её губы зашевелились, беззвучно произнося проклятие. Голос прорвался сквозь стекло, хотя он не мог его слышать:
– Дорога твоя не к дому, а в тину… Болото не отпускает…
Он отвернулся, стиснул зубы и попытался заглушить нарастающий страх. Бред. Просто случайная встреча. Но ощущение тревоги не отпускало.
Туман впереди густел, дорога темнела, словно погружаясь в бездну. Колея углубилась, деревья по краям дороги тянулись вверх искривлёнными силуэтами, напоминая костлявые руки. Воздух стал гуще, тяжёлый, липкий. Машина дёрнулась, мотор заглох. Тишина накрыла его, глухая и давящая.
Юрий вышел из кабины, открыл капот. Всё на месте, но металл был холоднее, чем должен, словно пропитанный ледяным дыханием тьмы.
Что-то мелькнуло в тумане. Или показалось? Он резко обернулся, но ничего не увидел – только серую стену, плотную, как дым. Нащупал в багажнике фонарик, а заодно сунул в карман складной нож – на всякий случай. Луч фонаря разорвал мрак, но не принёс облегчения, лишь высветил клубы тумана, похожие на призрачные фигуры.
Ветер усилился. Где-то далеко раздался едва различимый звук – то ли стон, то ли смех. Юрий сжал фонарик, огляделся. Вдалеке вспыхнул огонёк – мигающий, неестественный, словно глаз, наблюдающий из тьмы. Он замер, вглядываясь.
Холод пробежал по позвоночнику. Ни ветра, ни звуков ночных насекомых – только его дыхание и далёкий, неверный свет.
Юрий шагнул вперёд, потом второй, будто ведомый призрачным зовом.
И в этот момент кто-то зашептал прямо у него за спиной.
Он застыл, кровь застучала в висках. Шёпот был близко – настолько, что, казалось, чужие губы почти касаются его уха. Он резко обернулся, направляя луч фонаря в сторону звука.
Никого.
Лишь колышущийся туман. Под ногами влажно хлюпнула земля, словно болото дышало. Дорога превратилась в грязное месиво.
Он сделал шаг назад. Вдалеке всё ещё мигал огонёк. Теперь стало ясно – это не костёр и не фонарь, а нечто иное, пульсирующее, будто живое. Внутри него что-то двигалось.
