– Можно? – робко спросила я, заглянув в кабинет шефа. –
Вызывали, Константин Петрович?
– Ладочка, проходи! – Шеф раскинул руки в стороны, словно
собирался обнять. Я изобразила смущённую улыбку и шагнула через
порог. – Присаживайся. Может, чай или кофе?
– Нет, спасибо, – удивлённо ответила я, аккуратно опускаясь на
краешек кресла. С чего вдруг такая любезность? Я в этой компании и
месяца не проработала. И поощрений не заслужила, и накосячить вроде
как не успела ещё. До этого дня шеф со мной даже и не здоровался во
время случайных встреч в коридорах.
– Ладно… если передумаешь – только скажи…
– Хорошо, – кивнула я. И снова замолчала.
– Кхм, – откашлялся директор и одарил меня очередной сладкой
улыбкой. Даже нет, точнее будет сказать – сладенькой улыбочкой.
Приторной настолько, что сводило зубы. Но взгляд был ещё хуже.
Липкий, оценивающий. Неужели приставать собрался? Надеюсь, нет.
Низенький, полный и отчаянно потеющий Константин Петрович был
предельно далёк от наивных девичьих грёз. Наконец, шеф собрался с
мыслями, промокнул лоб белоснежным платочком и перешёл к делу:
– Ладочка, а ты не хочешь… стать руководителем отдела?
Я уставилась на него, ощущая внутри сосущую пустоту. Ожидая
ответа, Константин Петрович подошёл ко мне почти вплотную и положил
руку на плечо. Я невольно поморщилась. Жест получился чересчур
интимным.
– Ну и каков же будет твой положительный ответ? – ласково
поинтересовался он, наклоняясь и обдавая меня смесью запахов пота и
одеколона.
– Нет.
– Нет? – не понял мужчина. Кажется, он не был готов к такому
повороту.
– Нет.
Ладно, пора с этим заканчивать. Скидываем маску неопытной
молодой специалистки, смущённой столь пристальным вниманием
руководства. Я стряхнула с плеча его руку и встала. С сожалением
окинула взглядом кабинет. Кто бы знал, как же мне не хочется делать
то, что я собираюсь сделать! Мне чертовски нравилось здесь
работать. И коллектив. Особенно коллектив. Тёплый,
дружественный.
– Я увольняюсь.
– Что?! – ахнул шеф. Да, прекрасно его понимаю. Тяжело
расставаться с только обретённым шансом на лучшую жизнь. Но это не
мои проблемы.
– Вы слышали.
– Но… почему?!
– Хватит, Константин Петрович, – резко сказала я, отходя к окну.
– Вы не очень хороший актёр.
– Но…
– Вы узнали, кто мой отец. Не отпирайтесь! – прикрикнула я. Он
закрыл открытый было рот и, коротко вздохнув, кивнул.
– Да, узнал. Но почему ты сразу не сказала, что ты – дочь
заместителя министра? Мы бы не томили тебя, так сказать, на
задворках…
– Константин Петрович, как вы думаете, почему при таком отце я
живу в крохотной квартирке и езжу на подержанной машине? – спросила
я, чётко выговаривая каждое слово.
– Живёшь в крохотной квартирке? – с недоумением повторил шеф. –
Но…
– Именно так! Квартирку мне оставила в наследство бабушка, а на
машину я заработала сама. Без папиной помощи! Мне не нужна
должность, которую я не заслужила. А ещё я терпеть не могу
лебезящее начальство, которое готово из кожи вон лезть, лишь бы
через меня угодить папочке. С окончания школы я сознательно
старалась выстраивать свою жизнь так, чтобы отец при всем желании
не мог сказать, что я ничего не достигла бы без его денег и связей.
И у меня есть на это причины. Поэтому я ухожу. По опыту знаю, что в
покое вы меня не оставите. Слишком велик соблазн! Я для вас как
джинн, исполняющий желания.
Я быстро пошла к выходу. Но тут Константин Петрович в полной
мере осознал, что вот-вот меня потеряет и, наконец, начал ворочать
мозгами.
– Пять минут! – воскликнул он. Я с удивлением обернулась.
– Что?
– Дай мне всего пять минут. Если за это время не скажу ничего
стоящего, что ж, удерживать не буду.
– Ещё бы, – хмыкнула я, возвращаясь. – Посмотрела бы я, как это
у вас получилось бы.
