В омуте тьмы - Butterfly

Густой аромат турецкого кофе едва ли был способен пробиться сквозь тяжёлый запах дорогого табака, которым пропитался каждый миллиметр моего кабинета. Я жёстко потёр переносицу, пытаясь раздавить тупую, пульсирующую боль за глазами, отдающуюся в висках.

Проклятая бессонница. Снова.

Откинувшись на спинку кожаного кресла, я прикрыл веки, пытаясь хоть на мгновение избавиться от ощущения песка под веками.

Бесполезно.

Бессонная ночь – это моё привычное состояние, проклятие, которое я несу на своих плечах. Хроническая инсомния и кошмары не дают мне покоя уже несколько лет. И практически каждую ночь происходит одно и то же.

Я судорожно выдохнул, с силой тряхнув головой, пытаясь физически стряхнуть с себя эти навязчивые, прилипчивые видения. Открыв глаза, уставился на блестящую поверхность массивном столе из тёмного дерева, инкрустированном перламутром – подарок деда на моё тридцатилетие, который я не просил, но принял из уважения, – где громоздились горы документов и контрактов, требующих моего немедленного внимания.

Но, проклятье, сосредоточиться, было невозможно. Мысли, как стая испуганных птиц, метались в черепной коробке, не находя покоя. Даже крепкий кофе, который я выпил несколько минут назад, не мог прогнать эту усталость, пропитавшую каждую клетку моего тела. Казалось, что я не спал ни одну ночь, а целую вечность.

Раздался негромкий, почтительный стук в дверь – два коротких, один длинный – условный сигнал, известный только мне и Айсу.

– Gir. – бросил я, не отрываясь от созерцания унылого, серого чикагского пейзажа за окном, который сейчас казался мне отражением собственной души.

В кабинет бесшумно скользнула Айсу, жена моего младшего брата, Эмира. Её округлившийся живот заметно выделялся под свободным, но элегантным платьем. Она работала у меня секретарём уже несколько лет, безукоризненно справляясь со своими обязанностями, пока они с мужем не решили завести детей, и не пришла пора уходить в декрет. Я ценил её эффективность, её беспрекословную преданность… и проклятье, ненавидел её способность появляться в самый неподходящий момент. Сейчас, глядя на едва сдерживаемое торжество, мерцающее в её тёмных глазах, я почувствовал, как привычное, едкое раздражение сжимает мой желудок железными тисками.

Что ей нужно? Чего она хочет от меня на этот раз?

Женщины… загадочные, непредсказуемые, опасные создания, которым не место в моей жизни… кроме матери, сестры… и, чёрт бы её побрал, Айсу.

Они вечный источник головной боли.

– Селим, canım. – промурлыкала она, присаживаясь напротив меня и изящным жестом поправляя складки своего платья. – Я хотела бы обсудить с тобой вопрос моей замены.

P.S «canım» в переводе с турецкого языка – «уважаемый, дорогой».

– Я уже дал указание Адриану заняться этим. – отрезал я, ледяным тоном, возвращаясь к изучению документов. Мне не хватало терпения на эти бесконечные женские разговоры, особенно сейчас, когда каждая клетка моего тела кричала о пощаде, требовала хоть капли отдыха.

– Я уверена, он найдёт кого-то компетентного. – сладко улыбнулась эта рыжая бестия, и в её тёмных, как два чёрных омута, глазах мелькнули хитрые, дьявольские искорки. – Но я хотела бы лично порекомендовать тебе одну… особенную девушку. Камиллу Дэй. Она… скажем так, обладает всеми необходимыми… качествами. Умна, ответственна, инициативна. Настоящая находка.

У меня возникло мучительное, тошнотворное ощущение дежавю.

Сколько раз я уже слышал эти сахарные дифирамбы? И сколько раз эти «умные и ответственные» оказывались неспособными справиться даже с самыми элементарными поручениями?

– Айсу, – мой голос стал ледяным, как воды Босфора в разгар зимы. – Я ценю твою заботу, но я предпочитаю работать с людьми, которые… – я запнулся, с трудом подбирая подходящее слово, которое точно описало бы то, что мне нужно. – …понимают специфику моей работы. Ты не хуже меня знаешь, что мы не просто строительная компания.