Стефан Цвейг заметил, что книги рождаются из разных чувств. Первоначальным импульсом к написанию этого текста было раздражение – как реакция жителя современного европейского мегаполиса на назойливое давление рекламы и СМИ. По мере работы проявлялись новые грани и оттенки описываемого явления, переосмысливались его значение и масштаб. В результате первоначально задуманный очерк истории поп-продукции перерос в размышления над развитием современной постхристианской цивилизации.
По причинам, изложенным в тексте, автор не претендует на научность. Он признаётся, что вопреки авторитетным рекомендациям плохо представляет своего читателя. Остаётся надежда, что размытость образа адресата – не приговор. История европейской литературы знает по крайней мере одну книгу, написанную «для всех и ни для кого». Она оказалась хорошей.
This is the way the world ends
Not with a bang but a whimper.
T.S. Eliot
Много лет назад после просмотра очередного фильма программы Московского кинофестиваля я вышел на улицу, понимая, что не готов дать оценку увиденному. Фильм был многопланов, богат аллюзиями, с нелинейным сюжетом, отдельные его фрагменты произвели сильное впечатление, но законченный образ не сложился. Опыт подсказывал, что картину стоит посмотреть вновь.
Ситуация не была уникальной. Недопонятые с первого раза произведения: фильмы, книги, пластинки, спектакли – встречались как прежде, так и после того. Иногда повторное обращение к ним приносило радость эстетической сопричастности. Иногда – нет.
Однако этот случай имел продолжение.
В то время мой университетский знакомый работал обозревателем отдела культуры одной из газет, и вскоре я прочитал его рецензию на этот фильм. Статья была написана профессионально: разбор, достижения и недостатки, сравнительная оценка, место в творческой эволюции режиссёра и его краткая биография.
Несколько дней спустя я случайно встретил автора на улице. Поздоровались, я упомянул его рецензию и сказал, что я фильм не понял и хочу посмотреть его вновь. Он ответил, что разделяет моё мнение, но писать об этом в газете не может, поскольку профессиональный долг, редактор и читатели обязывают его к иному.
Признание это стало для меня откровением. Я задумался о том, сколь много суждений, будь то устные или письменные рецензии, статьи, книги, диссертации, посвященные произведениям искусства, более или менее произвольны, не связаны с ними эстетическим переживанием, и какова их роль в современной культуре.
Фундаментальные ценности европейской цивилизации Нового времени: Гуманизм, Просвещение и Прогресс – в двадцать первом веке перестали вызывать былой энтузиазм.
Девальвация общественных идеалов случалась и прежде, но впервые в истории Европы новой оказалась её причина. Идеалы предшествующих эпох апеллировали к трансцендентному, и оттого любые свидетельства успеха в их осуществлении не могли быть верифицированы земными средствами. Бесконечность восхождения изнуряла паломников, порождая вначале сомнения в правильности маршрута, затем в достижимости заоблачной вершины и, наконец, в её существовании.
Следствием такой эволюции стало изменение отношения к эфемерным земным благам. Считавшиеся помехой на заповедном тернистом пути, они в эпоху Возрождения перестали восприниматься как всецело греховные, а в последующие века стали единственными общественными ориентирами. Тяготы и страдания, напротив, превратились в досадные, нелепые неприятности и утратили смысл. Чеканная формулировка Артура Шопенгауэра: «Счастье есть величина отрицательная» – была переосмыслена в лозунг: «Всё во имя Человека, всё во благо Человека».
Декларируемый, или подразумеваемый, этот принцип, названный гуманизмом, лёг в основу деятельности важнейших европейских институтов Нового времени. Мерой его осуществления стал прогресс, а важнейшим средством – просвещение.
