Урок первый. Не попадайся.
За окном нещадно слепило солнце. Проказливые лучики норовили утонуть в разметавшихся по простыни волосах, напоминающих умирающие отблески перерождающейся ночи Затмения.
Демон досматривал последние отголоски снов, в которых опять плясала среброголовая искусительница – вот она бежит по темному коридору, сжимая в руках здоровенный том изуродованной огнем книги; вот спускается по лестнице зажиточного домишки, одетая в легкое лавандовое платье, что делало ее безумно уютной и домашней… Картина поддается легкому помутнению и с легкой улыбкой в глазах цвета входящей в силу бури, девушка протягивает изящную кисть и одними губами произносит:
– Поторопись…
****
Я резко подрываюсь на кровати. В висках только одна мысль: "проспала"! Тьма дери ночные вылазки в библиотеку. Мы засиделись там на два часа дольше обычного, все-таки найдя занимательный фолиант о взаимодействии двух разных силовых потоков. Настолько увлекательно это было!
На второй половине общажной кровати, не слишком то широкой, замычали.
– Вставай, я не буду одна мучиться!
Я живо сдернула одеяло и отобрала подушку, у пытавшейся зарыться с головой девушки. Мы уже неделю почти не спали, глотая тонизирующие зелья, так хотелось найти необходимые знания, которые, а мы были уверены, там точно были.
– Как же хочу спать, отстань, – заныла рыжеволосая, пытаясь заползти под простыню.
– Вставай немедленно, – строго сказала я, сваливаясь, иначе и не скажешь, с такого уютного и теплого ложа. – Тебе еще фолиант переписывать. Когда я приду с лекций, надо будет что-нибудь опробовать.
Наскоро умывшись и причесавшись, я вбежала обратно в комнату, натягивая академическую форму.
Форма у нас была что ни на есть примечательная – черные штаны, черные рубашки в комплекте, черная же куртка, и сапожки, конечно же, черные. Единственное, так сказать, пятно в нашей одежде, была подвеска, что крепилась на ворот рубашки, паутинкой металла охватывая его и показывая статус адепта. Так и бродили наши сокурсники тенями по Академии. А что? Удобно. Никаких тебе пятен не видно (бытовую магию у нас преподавали только на первых курсах), да и стройнит к тому же.
Стихийники были слишком разношерстными (в прямом и переносном смысле). На нашем факультете было слишком много ответвлений, порой даже не подходящие под названия, и всех решили объединить одним корпусом и черной униформой.
Хотя и называлась наша альма-матер Академия Заклятий, по сути заклятия встречались у целителей, немного у некросов и нас, стихийных заклинателей. Смешное название, учитывая, что стихия и заклятия – это в принципе не взаимодействующие между собой силы. Как все думали, еще буквально пару десятков лет назад.
– Риса-а, – жалобным голоском пропела девушка за спиной, – вот, возьми.
В протянутой руке был зажат заветный бутылек с такой нужной мне сейчас жидкостью. Надо же, а ведь он был последний. Точно помню, что недавно приготовленный душистый взвар, один из самых любимых ведьмами, которому учили чуть ли не на первом уроке, сейчас покоился в котелке на чердаке, который день. Остудили, называется. За такое самопожертвование я готова была расцеловать фамильяру в обе щеки.
Благодарно улыбнувшись, я выхватила бутылек и выпив половину, отдала лисице обратно. Да, результата от такого количества зелья будет в три раза меньше, но так и рыжей достанется. Не одна я чувствую переутомление.
Есть хотелось ужасно.
Переход с общажного корпуса до столовой занял достаточно немного времени. И все лишь потому, что корпуса соединялись коридорами на каждом этаже – всего-то и оставалось, пробежать по переходу. Не требовалось выходить в непогоду, которая набирала обороты – осень в Лисетте не то, что без бабьего лета, своей минусовой температурой и промозглым ветром она яростно соперничала с зимой.
