Улька-Стрела и дневники вампира - Юлия Львофф

В подвале было намного прохладней, чем на улице, где столбик термометра замер на отметке плюс тридцать два; здесь пахло спёртой сыростью, заплесневелой бумагой и пылью. Лампочка под потолком мигала, едва справляясь с тьмой, которая подкрадывалась из всех углов, пытаясь сантиметр за сантиметром отвоевать обратно принадлежащее ей пространство. По стенам неровной – хрущёвской застройки – кирпичной кладки, местами покрытой плесенью, пугливо метались тени.

Вязкую тишину нарушали приглушённые детские голоса.

- Улька, ты это... лучше уходи, – говорил Вовчик, признанный лидер дворовой команды дома номер двенадцать по улице Садовой. – Влетит тебе от твоего батьки – мало не покажется!

Вовчик Шандерович был единственным в дружной дворовой команде второгодником, но ничуть этого не стеснялся. Скорее наоборот: статус второгодника выгодно дополнял имидж заводилы и неисправимого забияки, который сделал этого долговязого конопатого мальчишку местным авторитетом. Он был «грозой» всей Садовой улицы; ребята из соседних домов предпочитали не связываться с ним, а девчонки тоскливо вздыхали и подбрасывали к двери его квартиры любовные записки. В любой игре – в казаки-разбойники, в немцев и партизан, в милиционеров и бандитов – каждому хотелось оказаться в одной с Вовчиком команде. Вовчик для многих был «примером»: он дерзил взрослым, умел смачно плевать сквозь зубы и ругаться матом, курил за гаражами, затевал драки и, казалось, не боялся даже самого чёрта.

К девчонкам Вовчик относился снисходительно, но Ульяну Стрельнёву уважал. И сейчас, зная, какой у неё строгий отец, он по-честному волновался за подругу.

Зато Ульяна, хотя и знала, что за непослушание её ждёт суровое наказание, страха перед ним не испытывала. Страшно ей было из-за того, что затеяла дворовая шпана. Но и сейчас страх, как обычно, уступал любопытству и лихорадочному возбуждению в предвкушении очередного спиритического сеанса.

После «общения» с духом покойного сторожа Игнатьича, который, как рассказывали бабульки, торгующие семечками на автобусной остановке, убивал людей, чтобы делать из них пугала, после вызова Чёрной Королевы с загадыванием вопросов о будущем, ребята осмелели настолько, что решили вызвать Пиковую Даму.

- Вовчик правду говорит, – поддержал вожака Димка Дымов, или Димыч, вихрастый семиклассник-переросток. – Шла бы отсюда, Стрела, пока твой папаша всех родаков не переполошил! Заявятся сюда – весь кайф нам обломают...

- Не заявятся! – мотнула головой Уля, худенькая невысокая девочка с красивыми глазами бирюзового цвета и коротким каре (это была её любимая стрижка, так как Ульяна терпеть не могла возиться с длинными волосами).

Ребята стояли у мутного, затянутого паутиной подвального окна, которое снаружи находилось на уровне земли, и смотрели, как мужские ноги в чёрных брюках и таких же ботинках «нарезают» вокруг дома уже третий круг.

- Ульяна! Немедленно домой! – Густой бас отца Ульяны, хотя и смягчался кирпичной стеной, не сулил девочке ничего хорошего.

- Ты чемодан-то собрала? – осторожным шёпотом, как будто её могли услышать снаружи, спросила у подруги Наташка Яшина.

- А что там собирать? – ответила Уля, не сводя глаз с окна, а вернее, с паутины, в которой отчаянно билась муха. – Пару платьев, пару юбок и футболок, шорты, сменное бельё...

- Да, да, трусишек бери побольше, – с дурацким смешком вставил Пашка-Арбуз: это дворовое прозвище приклеилось к нему потому, что, во-первых, он был кругленьким толстячком, а во-вторых, постоянно носил зелёную полосатую кепку.

- Ну ты и придурок, – презрительно фыркнув, сказала Уля, но глаз от паутины так и не отвела.

- Фу-у-у... – поддержала подругу Наташка, наградив Арбуза уничтожающим взглядом.