Ты не верь слезам - Даниэлла Ник

- Светличка-певичка, ты собираешься c нами к научно-практической конференции готовиться? – спрашивает меня Прозорова.

Терпеть ее не могу. В каждой дыре затычка!

Мы сидим на перемене, остался последний урок – алгебра, и я, наконец, свободна!

- Меня зовут, Света, если ты забыла! – шиплю я.

- Ну да, конечно. Так что?

- Мне на репетицию после школы, я не смогу!

- Ты же знаешь, что она потом на проект «Голос» пойдет и станет знаменитой? На хрена ей твоя конференция? – хохочет Слава Богданов. Высоченный, туповатый блондин с рыбьими глазами.

- Да, будешь у меня автограф просить, а я не дам! – гордо вскидываю подбородок. Достали уже, ей Богу!

- Ой, больно мне нужен будет твой автограф!

- Вот увидишь, Богдашкин! Пройдет лет пять, вспомнишь мои слова!

- Ха-ха-ха, мечтай! – наигранно смеется Прозорова.

Я сижу за партой, и обиженно пыхчу.

- Не обращай внимания, - шепчет мне моя подруга Мирка Завидова. – Лера завидует тебе.

- Чему завидовать? – развожу руками. – Учусь я не очень хорошо, если бы не участвовала в самодеятельности, вообще не знаю, как бы вытянула. Красотой тоже не блещу.

- Зато ты талантливая и добрая!

Это чистая правда. Мама мне всегда говорит, что я стояла в очереди за талантом, а ума мне практически не досталось. Меня, если честно, это не сильно парит.

После окончания школы я собираюсь убраться из этой дыры. Я уже год работаю после школы, помогаю в ресторане японской кухни упаковывать заказы на самовывоз и доставку. Платят не так много, но довольна. Я уже накопила на билет в один конец и две недели проживания для поступления. Потом, надеюсь, мне дадут комнату в общежитии, и тогда я запою. Реально!

Я мечтаю стать певицей лет с четырех. Когда впервые на садичном утреннике спела сольно песню про Мурлыку. Мама мне сшила костюм с кошачьими ушками и мягкими лапками, даже фотки где-то есть.

Я сама попросилась в музыкальную школу, которую закончила два года назад по классу фортепиано. Разумеется, сольфеджио в начале обучения чуть не убило во мне все желание. Преподаватель, Марина Юрьевна была адской. Орала и била крышкой от пианино по пальцам, так как я никак не могла понять техники постановки пальцев. Сейчас я ей даже благодарна, она вымуштровала меня как надо. Осанка, техника, местерство – все, благодаря ей.

Конечно, я еще пела в хоре, где преподавали академический вокал. У меня большой диапазон, и обучение очень помогло развиться моим голосовым связкам, но я мечтала блистать на эстраде, а не петь про Волгу-матушку, степенно открывая рот. Академический и эстрадный вокал различаются кардинально.

Волею судеб меня занесло в Дом детского творчества, куда я ходила в кружок Кукольный театр с подружками. В очередной раз, после отработки спектакля про Лисичку и Журавля, нас пригласили в актовый зал. Там выступала местная шоу-группа «Шалуны». Они занимались здесь же, и буквально покорили меня красными лаковыми костюмами и песней про мафиози. Девчонки были старше меня года на два.

После окончания концерта я пулей полетела к ним в студию, где меня встретила Светлана Ивановна, моя полная тезка.

- Здрасьте! – заглянула я, оглядывая просторное помещение с фортепиано около окна.

- Привет! – весело откликнулась она, с интересом меня рассматривая.

- Я петь хочу. Можно к вам?

- Заходи, - улыбается и приглашает меня к инструменту. – Что будешь петь?

- Черного кота! – храбро заявила я, подходя к черному лаковому пианино.

Вспоминаю себя семилетнюю, и сама от себя в шоке. Наверное, не каждая девочка придет без мамы и запишется в студию. В общем, меня взяли. Причем я была самая мелкая. Студию организовали совсем недавно, группа была набрана старше меня, и я первое время пела сольные песни. В основном, русские народные. В кокошнике и намазанными красной помадой щеками.