Три истории о любви и химии (сборник) - Ирвин Уэлш

Irvine Welsh

ECSTASY

Three Tales of Chemical Romance

Copyright © Irvine Welsh 1996

First published as ECSTASY by Jonathan Cape. Jonathan Cape is an imprint of Vintage, a part of the Penguin Random House group of companies

All rights reserved

© Г. Огибин, перевод, 2017

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2017

Издательство ИНОСТРАНКА®

Уэлш неизменно доказывает, что литература – лучший наркотик.

Spin

Уэлш – редкой злокозненности тварь, одна из самых талантливых в мировом масштабе. Его тексты – хорошая, по всем правилам сделанная беллетристика, типичная британская социальная сатира. Только вот с читателем здесь не церемонятся – спички между век вставляют и заставляют смотреть, как автор выскребает души своих героев. Смотреть, сука, сидеть, я сказал! – такая вот ироническая беллетристика.

Лев Данилкин

(Афиша)

Читать Уэлша – все равно что смотреть Тарантино: адреналин зашкаливает.

The Spectator

Ирвин Уэлш – ключевая фигура британской «антилитературы». Проза Уэлша – один из редких случаев в серьезной прозе, когда разговоры о жанре, направлении, идеологии и подтекстах почти никак не влияют на прочтение. Это пример чисто экзистенциального письма, прямая трансляция происходящего. Недаром сам Уэлш как-то сказал, что его книги рассчитаны на эмоциональное, а не на интеллектуальное восприятие. Место действия здесь – неуютное пространство между смертью от передозировки, этическим экстремизмом и измененным состоянием сознания.

Персонажи говорят на аутентичном эдинбургском диалекте с обильной примесью мата и экзотического сленга. Естественная интонация не оставляет места никаким литературным условностям. В сумме все это производит впечатление стилистического открытия.

Gazeta.ru

Говорят, что Уэлш пропагандирует наркотики. Да ничего подобного: это просто современная жизнь английского рабочего класса – футбол, таблетки, рейв и антиглобализм.

Вести. ru

Сэнди Макнейру посвящается

Говорят, смерть убивает человека, но не смерть убивает. Убивают скука и безразличие.

Игги Поп. Мне нужно еще

Экстатической любви и не только – Энн, моим друзьям и близким и всем вам, хорошим людям (сами знаете, о ком речь).

Спасибо Робину в издательстве за усердие и поддержку.

Спасибо Паоло за марвиновские редкости (особенно «Piece of Clay»), Тони – за евротехно, Дженет и Трейси – за хеппи-хаус, а Дино и Фрэнку – за габба-хардкор; мерси Антуанетте за проигрыватель и Бернарду за болтовню.

С любовью ко всем шайкам-лейкам в Эдинбурге, Глазго, Амстердаме, Лондоне, Манчестере, Ньюкасле, Нью-Йорке, Сан-Франциско и Мюнхене.

Слава «Хибз».

Берегите себя.

Дебби Донован и Гэри Данну посвящается

Ребекка Наварро сидела в просторной оранжерее собственного дома и смотрела на освещенный солнцем свежий сад. В его дальнем углу, у старинной каменной стены Перки подстригал розовые кусты. Об угрюмой озабоченной сосредоточенности, привычном выражении его лица, Ребекка могла лишь догадываться, рассмотреть его ей мешало солнце, которое ослепляюще било сквозь стекло ей прямо в глаза. Ее клонило в сон, она чувствовала, что плывет и расплавляется от жары. Отдавшись ей, Ребекка не удержала увесистую рукопись, она выскользнула из рук и глухо шлепнулась на стеклянный кофейный столик. Заголовок на первой странице гласил:

Темная туча заслонила солнце, развеяв его сонные чары. Ребекка покосилась на свое отражение в потемневшей стеклянной двери, которое вызвало в ней краткий приступ отвращения к себе. Она поменяла положение – профиль на анфас – и втянула щеки. Новый образ стер картину общего увядания и обвислых щек, причем так удачно, что Ребекка почувствовала себя достойной небольшого вознаграждения.