Эрен, может, хватит уже? Ты и в самом деле решил через край перепрыгнуть? В конце концов, это уже не смешно.
Ох Крис, ну только не начинай. Говоришь, как моя мама. Я бы сказал, что ты просто боишься.
Ну так скажи! – я почувствовал, как во мне медленно закипает злость, и поднялся с камня, на котором уже засиделся, потянувшись с наслаждением.
Зачем? Я ведь знаю, что это не так!
Эрен, как всегда, ловко выкрутился. Он обычно побеждал меня в словесных боях, зато я всегда побеждал его в любых других. Сейчас он забрался на наш любимый огромный камень, торчавший совсем недалеко от самого края поверхности. Ветер трепал короткие волосы моего друга, тугими сильными потоками зажмуривал его глаза. Казалось, если бы ветер дул еще чуточку сильнее, то он унес бы некрупное тело стоящего на камне подростка не то что на другой конец Вильма, а вообще за поверхность, в никуда.
Камень, на котором, широко расставив ноги, стоял Эрен, был действительно впечатляющего размера. Наверное самый большой на Вильме. Высотой он в несколько раз превышал человеческий рост, и ветер на его подветренной стороне чувствовался странно, слабее. Это нравилось девчoнкам, особенно совсем мелким – они приходили сюда, несмотря на запреты их родителей, и сидели с этой стороны, прижавшись спинами к камню, и удивленно перешептывались, чувствуя себя заговорщиками.
От камня было шагов сто до самого края, но до края обычно никто не доходил – даже самые смелые и безрассудные из нас считали это дурной приметой. Да и видеть там, если честно, было нечего: белая непрозрачная пелена окутывала все на Вильме, никогда не исчезая и никогда не растворяясь. Шагах в тридцати от наблюдающего силуэты всех предметов и людей начинали расплываться, а шагах в пятидесяти уже вообще ничего было не разглядеть в белесой дымке.
Нам с Эреном камень приглянулся с вполне практической точки зрения – он был выбран для совершения самого дальнего прыжка. Ох, если бы наши родители об этом узнали… И ладно бы еще мой отец, ему я бы все попробовал объяснить. А вот отец Эрена ничего бы и слушать не стал – моему другу всыпал бы так, что он некоторое время ходить бы не мог. A может, и мне всыпать попытался бы. Такой вариант нас с Эреном не устраивал, потому все наши цели, идеи и походы к камню держались в строжайшем секрете – кроме нас двоих о нашей идее не знал никто, даже другие ребята с нашего поселения.
Так ты что, на самом деле отказался от идеи, что ли? Не хочешь больше прыгать?
Эрен смотрел на меня сверху вниз, и спрашивал вроде бы с шутливой подначкой, но в его голосе я услышал тревогу. Я знал, что ему моя идея самого дальнего прыжка пришлась куда больше по душе, чем мне самому. Правда, когда я это понял, отступать было уже поздно. Я знал, и даже побаивался неуемной энергии своего друга – побаивался прежде всего за самого Эрена.
Слезай. Хватит уже на сегодня. – повторил я. – Ни от чего я не отказывался.
Тогда в чем дело? Это же просто вопрос подготовки, ничего больше. – Эрен наконец послушался, и стал ловко спускаться по камню вниз, почти не касаясь его руками.
Я не это имел ввиду, когда предлагал тебе тренироваться. Надо прыгать с поверхности, а не с возвышенности. Это… не знаю, нечестно, что ли. И я на самом деле думаю, что это небезопасно.
Ты же не думаешь всерьез, что меня может унести на край? Или даже через край. – хохотнул Эрен, уже почти спустившись. – Ну ты что, это же страшилки для малышей! "И тогда поднялся невиданный ветер, и подхватил маленького Мика, и унес его далеко-далеко, на самый край. И когда его нашли его родители, на самом-самом краю, он пообещал никогда-никогда больше не отходить далеко от дома".
