— Ясь, — жаркий шепот подруги опалил
ледяную кожу щеки, отчего волосы на затылке зашевелились.
— Бр-р, как же холодно, — поежилась я
и поджала пальцы ног в замшевых валенках. Хмыкнула про себя. Как
знала, что произойдет фигня какая-то, надела не осенние ботинки, а
теплые валенки.
— Ясь.
Толчок локтем в бок отвлек от
размышлений.
— Верка, прекрати, — шикаю на
подругу, — синяки останутся, — потерла оледеневшей ладонью
ребра.
— Да ты вообще как будто не здесь, —
надула она губы.
— Вообще-то, сейчас урок, — шиплю на
нее, вскользь бросаю взгляд на учителя, что стоит у доски и
рассказывает новую тему.
— Ясь, — снова подруга обжигает кожу
щеки жаром, — давай уйдем, а? Я совсем задубела.
Она складывает ладошки лодочкой и
прячет в них нос, быстро-быстро дует внутрь. Пытается, видимо
согреться.
— Вер, не выдумывай, остался всего
один урок. Потерпи, — отвечаю ей и лишь на секунду поворачиваю
голову в ее сторону.
— Елисеева, встань!
Я замерла на месте и медленно
повернула голову к учителю.
— Что смотришь, вставай, — командует
она, и я, опершись ладонями на столешницу, встаю из-за парты.
— Извините, Елена Владимировна…
Взгляд в парту и не поднимать до тех
пор, пока эта грымза будет отчитывать. Ну, Верка, ну, удружила.
Скашиваю взгляд в сторону подруги, но та уткнулась носом в книгу и
не смотрит по сторонам.
— Уже поздно извиняться, Есения. Я
так понимаю, ты новую тему знаешь лучше меня.
В голосе слышу подвох, эти ехидные
нотки и шаркающие шаги по полу не предвещают ничего хорошего.
— Елена Владимировна, я не хотела вас
перебивать, — начинаю оправдываться и слышу только себя. Ни смешка,
ни вдоха постороннего, хотя нас тридцать пять человек в классе.
— Да, я вижу, как не хотела. Видимо,
поэтому ты мне мешаешь вести урок, — учительница останавливается
возле меня. — К доске, — шипит мне в ухо. — Расскажи-ка нам,
Елисеева, законы Кеплера, — она подталкивает меня к доске, на
которой развешаны астрономические карты.
— Ну, Елена… — начинаю упираться.
Астрономия – это вот точно не моя наука, не люблю я ее и не
понимаю.
— Не запрягла, Елисеева! А ну, марш к
доске, и подружка твоя пусть тебе поможет. Дашина, вставай и марш
за Елисеевой, — рявкает она так громко, что я подпрыгиваю на
месте.
Понурив плечи, иду через длинные ряды
парт.
— Первый закон: каждая планета
движется по эллипсу, — слышу голос Димки со второй парты.
Я признательна ему за то, что
пытается помочь, сжимаю кулак перед собой в знак благодарности и,
будто ступаю на эшафот, делаю шаг на импровизированный подиум возле
доски. Наконец-то поднимаю взгляд и устремляю его прямо перед
собой.
— Первый закон Кеплера гласит, что
каждая планета движется по эллипсу, — выговариваю на выдохе то, что
сказал мне Димка.
Бросаю мимолетный взгляд на Верку, та
до сих пор тащится между рядами парт, и возвращаю взгляд на парня,
что активно шепчет мне правильный ответ.
Звонкий хлопок по парте, и мы все
вздрагиваем одновременно. В классе повисает молчание.
— Ты, что, Волков, думаешь, я глухая?
— взвилась грымза и, подскочив с моего стула, на котором вальяжно
раскинулась, в несколько широких шагов оказалась возле Димки. —
Сколько можно валять дурака?
Она орет ему в ухо, и я вижу, как из
ее рта брызжет слюна, оседая на щеке парня.
— Елисеева вконец обнаглела, все
пытается выехать за счет того, что на выступления постоянно ее
выталкивают, — она резко выпрямляется и смотрит мне в глаза. — Ты
что, думаешь, что сможешь заработать своими песенками себе на
хлеб?
Не выдерживаю взгляда учительницы,
опускаю глаза. Верка так и осталась стоять посреди класса.
Коза-предательница.
— Я к следующему уроку буду готова,
Елена Владимировна, — отвечаю ей и поджимаю губы.
