Белый Город никогда не спит.
Дождь стучал по подоконнику офиса, оставляя мутные следы на грязном стекле. Артем Воронов затянулся сигаретой, разглядывая конверт без обратного адреса. Его имя было выведено четким, почти каллиграфическим почерком – будто кто–то старался не оставить ни единой зацепки.
«Интересно, сколько мне заплатят за это дерьмо», – подумал он, разрывая бумагу.
Внутри лежала фотография девушки. Молодая, темные волосы до плеч, острые скулы, взгляд, в котором читалось что–то между вызовом и страхом. На обороте – адрес и три слова: «Найдите Лилию Коваль. Срочно.»
Ни суммы, ни объяснений. Типичный анонимный заказ – либо чья–то глупая шутка, либо начало истории, в которую не стоит лезть.
Но Воронов уже знал, что полезет.
Галерея «Вернисаж» встретила его холодным молчанием. Высокие белые стены, абстрактные полотна в черных рамах и запах дорогого кофе. У кассы сидел молодой парень с проколотой бровью, лениво листавший каталог.
– Лилия Коваль, – сказал Воронов, доставая фото. – Она здесь выставлялась?
Парень поднял глаза, на мгновение задержав взгляд на снимке, затем пожал плечами:
– Была пару месяцев назад. Персональная выставка. Потом исчезла.
– Исчезла?
– Ну, перестала приходить. Галерист злился – у нее были контракты.
– Кто галерист?
Парень кивнул в сторону мужчины в идеально сидящем костюме, разговаривающего по телефону у дальней стены.
– Марк Седов.
Воронов подошел, дождался, пока тот закончит звонок.
– Выставляли Лилию Коваль?
Седов медленно опустил телефон. Его глаза – холодные, как стекло – скользнули по Воронову, оценивая.
– А вы кто?
– Частный детектив. Ее ищут.
– Уже наняли сыщика? – Седов усмехнулся. – Лилия – взрослая девушка. Могла уехать куда угодно.
– Без вещей? Без предупреждения?
– Художники – люди импульсивные.
– Когда вы видели ее в последний раз?
Седов задумался, достал телефон, пролистал календарь.
– Две недели назад. Она зашла за деньгами. Была… взволнована.
– Почему?
– Не знаю. Сказала, что «наконец–то нашла это».
– Это?
– Не объяснила. Ушла. Больше не приходила.
Воронов почувствовал, как в груди зашевелилось знакомое щемящее чувство – что–то не так.
– Где она жила?
Седов нахмурился, но все же написал адрес на визитке.
– Если найдете – передайте, что ее ждут. У нас контракт.
Воронов сунул визитку в карман, не ответив.
Квартира Лилии оказалась студией на последнем этаже старого дома. Дверь была не заперта. Внутри – хаос. Мольберт с незаконченной картиной (темные фигуры вокруг чего–то белого), разбросанные тюбики краски, пустой кофейный стакан с засохшим следом на дне. На стене – десятки эскизов, приколотых булавками.
И символы. Странные, будто алхимические знаки, повторяющиеся в углах рисунков.
Воронов сфотографировал их, затем подошел к столу. Среди бумаг – открытка с изображением старого особняка на окраине города. На обороте дрожащим почерком: «Он ждет меня там».
Вдруг за спиной скрипнула дверь. Воронов резко обернулся. В проеме стояла девушка. Не Лилия.
– Вы… тоже ее ищете? – спросила она шепотом.
– Кто вы?
– Я Анна. Журналист.
Она сделала шаг вперед, и свет из окна упал на ее лицо. В глазах – тот же страх, что был на фото Лилии.
– Мы должны уйти. Сейчас.
– Почему?
– Потому что за ней охотятся.
За окном что–то мелькнуло – белая тень, промокшая под дождем.
И тут в коридоре раздались шаги.
