Тень медработника. Злой медик - Сборник

День медработника! Министерства, академики, депутаты, главные врачи и особо уважаемые пациенты поговорят о наших героических буднях, о том как, несмотря ни на что, мы идем вперед, развиваем, внедряем, сокращаем сроки пребывания, удачно лечим, быстро диагностируем и вообще, экономим.

Широкие народные массы узнают о нашем празднике из новостей. Это будет выходной. Выходной не потому, что день медработника, а потому, что день медработника назначается на воскресенье. Особых гуляний и радостей не будет, – очень мало положительных эмоций вызывает наш праздник у простого человека, не имеющего отношения к медицине, но имеющего возможность с ней соприкасаться. Но мы отметим это уж точно!

Во вторник вечером вся страна будет смотреть сериал про «Cкорую помощь». Мы увидим настоящую медицину: мудрых и самоотверженных врачей, добрых и трудолюбивых медсестер, каторжный труд героев-медиков на благо простых людей, не наших людей – американских. Это другая страна, другие люди, другая медицина. Там не вручают почетных грамот, не вешают на доску почета, там никогда не было переходящих красных знамен и победителей соцсоревнования, там нет даже заслуженных врачей США!

Мы услышим удивительный диалог. Подросток-негритенок спрашивает у медсестры:

– Сколько получают эти врачи?

– 30 тысяч в год.

– И все?!

Действительно, подвиг! Без дня медицинского работника, без поощрений, за нищенскую зарплату, теснясь вдвоем в пятикомнатных квартирках, работать и учиться, учиться и работать, без конца сдавать экзамены, крутиться, ругаться с начальством, биться за место под солнцем. А что взамен? Жалкие две недели на яхте? Слетать на выходные в Альпы покататься на лыжах? Подумаешь… А одна машина на двоих – это разве нормально?

И все телезрители, волнуясь и сопереживая, будут невольно сравнивать их и нас, их медицину и нашу медицину. И мы, медики, прекрасно знаем, в чью пользу будет это сравнение. Они лучше, они больше могут, больше знают, больше умеют. Они лучше!

Но так будут думать все, кроме нас, все, кто не из нашей медицинской песочницы. Уж мы-то себе цену знаем.

Опять звуки из телевизора:

– Больной возбужден, падает уровень кислорода…

– Снимок грудной клетки, газы крови, токсикологический анализ, консультация психиатра и быстро вызовите кого-нибудь из ортопедии…

– Падает уровень кислорода…

– Подключайте аппарат искусственного дыхания…

– Срочно в вену раствор декстрозы…

Снимок грудной клетки? А он внес деньги за рентгеновскую пленку? Газы крови! Только не смешите, пожалуйста, наш газовый анализатор поломался четыре года назад, а декстрозу мы вообще в глаза не видели, а ортопеды прямо разбежались к вам сюда быстренько нестись, согласуйте сначала с главным. И вообще, поторопитесь, в восемь могут выключить свет. А за эти ваши указания по поводу токсикологического анализа можно и схлопотать… Эх, как бы я хотел взять с собою на обход какого-нибудь самого-пресамого американского доктора! Пусть бы он попробовал! А потом бы я с ним по американской больничке прогулялся. Это что ж за наука, ихняя медицина, это что ж за врачи такие, что шагу не могут ступить без десятков анализов, без рентгена с ног до головы, без компьютерных томографов, без консультантов (это доктор Смит, ведущий специалист по указательному пальцу левой ноги…). Вот бы было интересно, если бы во всех случаях, когда наш больной посылает куда подальше нашего врача, мы бы срочно вызывали психиатра.

Ребята, коллеги, друзья! У нас праздник, и мы точно знаем – мы лучше!

Мы сохранили настоящую медицину, медицину, которая осталась искусством. Мы бесконечно далеки от мировых достижений, нам не знакомы даже названия тех аппаратов и тех исследований, что проводят они в своих самых захудалых больницах. Но без всех этих новомодных штучек мы умеем спасать, мы заглянем в глаза, мы поставим диагноз сердцем, интуицией и чем-то, что от Бога, и диагноз этот будет правильным. И мы будем лечить тем, что еще осталось, или тем, что он еще в состоянии себе купить, и это будет не самое лучшее и не самое качественное лечение. Но мы вылечим, обязательно вылечим, мы ведь лечим иначе, и диагнозы мы ставим иначе.