Темная для господина следователя - Анна Митро

«Дождливой ночью скинул с крыши

Ее отчаянный бандит

Он протупил и вот уж рядом

Летит»

Яромира Темная

Я стояла на самом краю и, держа руки за спиной, пыталась вставить новый магазин в приемник. Дождь лил стеной, руки тряслись то ли от холода, то ли адреналина, и скользили. Попасть куда надо не получалось. А выхода не было, либо он меня, либо я – его.

– Что, Темнота, доигралась? – из-за голубятни вышел Белянский младший и, злорадно улыбаясь, ударил кулаком о стену. Потревоженные птицы закурлыкали, возмущаясь тем, что мы нарушили их покой.

– Темная, придурок. Я – Темная!

– Да какая разница, если скоро ты будешь мертвой? – хмыкнул парень. Весь в своего отца… Такой же психопат. – Как тебе больше нравится это сделать? Пуля в лоб или прыжок с крыши? Хотя, – он засунул пистолет в кобуру. – Голубка, ты летать не умеешь. Ах, какая жалость, долбанутая следачка покончила с собой, – он подошел ко мне на расстояние вытянутой руки, схватил за плечи, – увидимся в аду, тварь! – и толкнул меня вниз.

В этот момент щелкнул замок магазина, я уцепилась за своего убийцу и уже в полете, просунув руку между нами, сделала единственный выстрел, не оставляя ему ни шанса. Теперь я могу умереть спокойно.

Нейтон Эттвуд

Я с трудом разлепил веки и обнаружил себя лежащим в лекарском крыле Бюро. Затылок саднило, в горле стоял ком, а в носу свербело от жуткого запаха гари.

– Сэр Эттвуд? – бас Маккоя, главного лекаря Бюро, появившегося в поле моего зрения, отозвался в голове колокольным звоном, точно я стоял в звонарной башне Храма Всех Стихий¹ во время призыва на службу в честь ночи Перелома². – Сэр Эттвуд, я прекрасно вижу, что вы пришли в себя.

– Что же ты так орешь, садюга? – раздался мелодичный женский голос, и хоть это было несколько оскорбительно для лекаря, я был с его обладательницей солидарен.

– Джеймс, не мог ли бы вы говорить тише? Я не один страдаю от вашей громогласности, – попросил я Маккоя и попытался сесть, но попытка обернулась крахом. Головокружение не собиралось утихать.

– Да, бросьте, Дэвону полезно иногда послушать голоса живых, так, темный? – ехидно отозвался лекарь.

– Как скажете, лекарь Маккой, – о, если здесь некромант, то дело точно вышло серьезное.

– Некромант? Да вы издеваетесь? – взвизгнул тот же женский голос. Я медленно повернул голову, но в палате не было ни одной женщины. Тут вообще не было никого, кроме Маккоя и Дэвона. Что за шутки? – Какие тут уж шутки! Это вообще полный бред, не поддающийся никакому адекватному объяснению!

– Сейчас мы вас подлечим, – улыбнулся лекарь, а невидимая женщина хмыкнула. – Очень удачно повернулись на бок.

– И тебя вылечим, и меня вылечим, всех вылечим, – изрекла она.

Пока Маккой водил над моей головой ладонями, ко мне приблизился некромант. В затылке ощутимо покалывало и чесалось, но тошнота и головокружение проходили. И почему эту процедуру можно проводить, только когда пациент в сознании?

– Потому что все доктора циники и садисты, как говорил мой любимый препод по философии, а он точно знал в этом толк, у него жена – хирург, – продолжила отвечать на мои безмолвные вопросы незнакомка.

Я же промолчал, вновь обежав взглядом доступный к осмотру участок палаты. Но женщины так и не обнаружил.

– Сэр Эттвуд, в ходе рейда на территории заброшенного склада нашли двадцать клеток с рабынями, которых использовали для разных нужд, – некромант поморщился, – в том числе и для производства «Пыльцы забвения», так же семь ящиков с готовым порошком и двадцать три с ингредиентами для его приготовления. Хорошо, что вы успели вызвать подмогу прежде, чем вашу группу захватили. Лишь благодаря этому все остались живы. В том числе и вы. Я успел задержать вашу суть на отлете и зафиксировать травмы до пребывания в Бюро.