Тела моего хранители - Алика Бауэр

Пакеты с продуктами больно оттягивали пальцы, пока я копошилась в своей сумочке, ища ключи. Квартира встретила меня привычной пустотой и совершенно неожиданной прохладой ночного воздуха с улицы, проникающего через окно, которое еще утром точно было закрытым.

Неприятный колкий мороз пробежался по коже, а в груди нарастало нехорошее предчувствие. Зажав ключи между пальцами острием вверх, я тихонько кралась по комнатам, пока взгляд не наткнулся на синюю коробку, обмотанную красной лентой, что лежала на кухонном столике.

Дрожащими пальцами я потянула ленточку, развязала бант и сняла крышку. Ровно в эту же секунду, когда передо мной предстало то, что лежало на дне коробки, по всей квартире раздался мой истошный крик.

Я попятилась назад, отбрасывая коробку в сторону, и на ходу уже набирала номер на быстром наборе.

В коробке лежали мертвая птица и записка с одним единственным словом, которое снилось мне в страшных снах на протяжении полугода «Молчи».

***

Антон Вячеславович Стрелецкий – один из немногих, кто поверил моей истории и воспринял ее всерьез, когда я обратилась за помощью в полицию несколько месяцев назад. И на мою удачу он был главным следователем нашего РУВД.

Уже через десять минут после моего звонка он был у меня в квартире с парочкой своих помощников.

Мы сидели с ним на диване, подальше от злополучной коробки с мертвой птицей, пока молодой парень и девушка тщательно изучали ее и записку.

— Так, значит… это началось опять? — спросил Стрелецкий очень осторожно, видя, как меня еще немного трясло.

— Сначала я подумала, что мне показалось, — произнесла еле слышно, смотря в одну точку. — В последнюю неделю все время чувствовала на себе чей-то взгляд.

— Маш, а почему ко мне не пришла?

— И что бы я сказала? — я резко повернула голову в сторону мужчины. — У меня же нет никаких доказательств. Только собственное чутье! — с криком на глаза навернулись слезы.

Я уткнулась лицом в собственные ладони, не в силах больше сдерживать эмоции.

Сколько это будет ещё продолжаться? Сколько я ещё должна оглядываться, идя просто по улице, и с замиранием сердца поворачивать за угол, боясь, что на меня нападут? Снова.

— Он… Он нашёл меня! — процедила сквозь зубы, стараясь взять себя в руки и прекратить этот поток неконтролируемых слез, которые уж точно сейчас ничем не помогут.

— Ложки-матрешки, ну что ты тут озеро развела? — Антон Вячеславович в силу своего преклонного возраста как-то по-отцовски попытался меня успокоить, похлопав по плечу.

— Я не могу жить в вечном страхе, — произнесла твёрдо, подняв голову. — Я устала! Это всё зашло слишком далеко. Раньше были только угрозы. Теперь дохлая птица. Может, в следующий раз на её месте буду я?!

Главный следователь тяжело вздохнул и, поправив свои густые усы, сказал:

— Ты права. Это уже давно не шутки. Но операм ещё нужно время, чтобы накопать на Ветрова как можно больше улик. А это сложно. У него свои люди везде.

— А мне что делать? Сидеть здесь всё это время? Какая гарантия, что он не зарежет меня ночью? Он же как-то попал в эту квартиру!

— Именно поэтому ты теперь в программе по защите свидетелей.

В горле резко пересохло.

— В какой программе?

— Мы перевезем тебя в безопасное место, пока ведётся следствие. У тебя будет новый дом, документы и два личных телохранителя двадцать четыре часа в сутки.

В голове эхом на повторе звучали одни и те же слова, у меня будут личные телохранители. Два. Неужели теперь можно будет спать спокойно, не пряча молоток для отбивки мяса под подушкой?

Перевезти в другое место? Валяйте. Тут меня ничего не держит, ведь из своего родного города я давно сбежала.

— Звучит неплохо, — я постаралась улыбнуться, но получилось слабо.