Глава 1. Свет фонаря и шепоты тени
Бамбуковая роща тихо шумела. Казалось, что деревья разговаривают между собой – лёгкий шелест листьев, скрип стеблей, будто кто-то шепчет. Ветер был слабый, но звуки не прекращались. Иногда можно было подумать, что лес живой. Деревня Ямагири была спрятана в горах, далеко от больших дорог. Время там шло медленно. Жители вставали с первыми лучами солнца и ложились спать сразу после захода. Все жили просто: выращивали рис, собирали чай, чинили дома. Люди были закрытыми. Незнакомцев не любили. Вечером деревня замирала. Дома закрывались на засовы. На улицах становилось пусто. Каменные фонари, покрытые мхом, начинали светиться. Люди говорили, что свет нужен не им – а тем, кто приходит ночью. Сэйдзи приехал в Ямагири под вечер. Он ехал на телеге, запряжённой лошадью. Одежда у него была тёмная, лицо почти не видно под широкими полями соломенной шляпы. Он выглядел уставшим. Никому не говорил, куда на самом деле направляется. Когда-то Сэйдзи был художником, талантливым и известным. Его кисть легко передавала движение облаков, шелест воды, взгляд человека. Но однажды он проснулся и не смог нарисовать ни линии. Словно кто-то вычеркнул свет изнутри него. Он отправился по храмам, в поисках ответа.
Жрецы одного из высокогорных святилищ, куда добираются только пешком и с проводниками, провели обряд очищения, дали ему ритуальные чернила, велели поститься и молчать семь дней. Один старик, не назвавший своего имени, честно признался ему:
– Ты потерял не свои способности, а голос души. Если хочешь вернуть – найди кагэ-но мусумэ. Она слышит тех, кто за гранью. Только она может вернуть тебе цвет и линию.
– Почему она? – спросил Сэйдзи. – Откуда мне знать, что она существует?
– Потому что ты уже слышал её имя. Иначе не пришёл бы сюда. Такие имена выбирают тебя сами.
Так он и оказался в Ямагири. Когда он въехал в деревню, на улицах было тихо. Никто не встречал его. Лишь из-за занавесок кто-то смотрел, но никто не выходил. Но одна старая женщина, сидевшая у ворот, пробормотала ему вслед:
– Ищи фонарь.
– Что простите? – спросил Сэйдзи. – Мне вовсе не нужен фонарь.
– Еще как нужен. – сказав это старушка лукаво улыбнулась. – Никто еще не искал без фонаря. Говорят, давным-давно в деревне на краю гор жил человек по имени Дзюн. Он был упрямым и гордым, и всю жизнь отвергал обычаи. В ночь, когда юные впервые идут к святому фонарю просить о своей судьбе, Дзюн остался дома. Он говорил: "Я сам найду свой путь. Мне не нужны свет и знаки". Прошли годы. Он стал стар, но так и не нашёл своего места. Тогда, в отчаянии, он ушёл в лес, решив пройти дорогу без света. Он верил, что в темноте встретит свою истинную суть. Никто его больше не видел. С тех пор в рощах шепчут: если идти ночью без фонаря, можно услышать, как кто-то зовёт: "Это ты?.. Я всё ещё ищу…" Говорят, это голос Дзюна. Он не нашёл свою судьбу – и стал тем, кто теперь мешает находить её другим. В нашей деревне всегда учат: "Бери свет с собой. Даже если это только тёплый огонь внутри тебя. Без него дорога ведёт не к себе, а в чужую тень."
Он не понял, что она имела в виду, но запомнил слова. Ночью Сэйдзи не сомкнул глаз. Он ворочался на узком матраце, прислушивался к скрипу дома, к песням цикад. Но среди этих звуков был один – тонкий, как царапина на стекле, – будто кто-то шептал его имя. Сначала он подумал, что это сон. Но когда шёпот повторился в третий раз, он встал. Босиком, в тонком кимоно, он вышел из дома. Земля под ногами была холодной и мокрой, как будто дождь прошёл недавно, хотя он не помнил, чтобы небо хмурилось. Воздух был неподвижен, но чувствовался запах камфоры и прелых листьев – как в храмах, где молятся предкам. Он не знал, зачем идёт. Не знал, куда. Но каждый шаг был будто продиктован извне. Голос – не женский, не мужской, просто… зов – становился всё чётче. Не громче, а яснее. Он вёл его, как тонкая нитка. Сэйдзи проходил мимо колодца, где, по старинной легенде, жила вода с памятью. Люди говорили, что если в полночь посмотреть в него, можно увидеть не своё отражение, а тот миг, в котором свернула твоя судьба. Он не решился заглянуть. Миновал каменную статую Дзидзо – защитника детей и путников. Ему поклонялись те, кто потерял близких. У подножия лежали маленькие игрушки, красные вязаные шапочки и чаши с монетами. Кто-то только что поставил чашу с паром от свежего риса. Сэйдзи кивнул статуе, как живому стражу. Он свернул на узкую тропу, ведущую вглубь рощи. Фонарь, о котором говорили, стоял у подножия дерева камэда – старого клёна, листья которого не опадали даже зимой. Его свет был неярким, будто исходил не от огня, а от чьего-то дыхания. Сэйдзи остановился, вглядываясь в мягкое свечение. Он чувствовал себя не как человек, идущий по земле, а как персонаж сказки, которую когда-то рассказывала ему бабушка. В той сказке герой отправлялся на поиски своей души, потерянной во сне. И путь к ней начинался со света фонаря в мрачном лесу. Сэйдзи не боялся. Не потому, что был храбр. Просто внутри него, среди тоски и утраты, разгорелось странное спокойствие. Как будто всё происходящее – правильно. И этот шаг, сделанный босыми ногами по влажной траве, был шагом домой, даже если дом – уже совсем не тот, что был когда-то. У фонаря стояла не девушка, а нечто – силуэт, словно вытканный из тумана и света. Оно не двигалось, но Сэйдзи знал: оно его ждёт. Он не мог различить лица – было ли оно человеческим, или его не было вовсе. Но голос прозвучал ясно, будто у него в голове:
