Строптивая попаданка для лорда-дракона - Кира Лин

Голова раскалывалась. В ушах стоял такой звон, что я собственных мыслей не слышала. Не открывая глаз, я шевельнулась, и движение отозвалось резкой болью во всем теле. Меня чем-то придавило к земле? Вскрикнув, я разлепила веки и заморгала. Сквозь кружево ветвей пробивался яркий солнечный свет, от него резало в глазах и усиливалась боль в голове. Я зажмурилась и облизала пересохшие соленые губы. Пахло сыростью, грибами и сочной травой. Но сквозь чудесные ароматы природы пробивался резкий запах бензина.

Похоже, я все-таки не справилась с управлением и улетела в кювет. Не стоило нестись по серпантину на необкатанном мотоцикле! Но мне не терпелось опробовать отцовский подарок на мое девятнадцатилетие! И вот, пожалуйста! Валяюсь где-то в лесу. Хорошо, что жива осталась!

Постепенно осознав себя лежащей на земле под мотоциклом, я снова смогла слышать. К горлу подкатывала паника, смешанная с тошнотой. Я открыла глаза, и в голову хлынул свет. Надо мной раскачивались небо и верхушки деревьев. А в лесу беззаботно щебетали птицы, перелетая с ветки на ветку, порхали пестрые бабочки и жужжали насекомые. Их жизнь продолжалась, а вот что с моей? Я даже пошевелиться не могла. Как я выберусь отсюда?

— Ох, батюшки, милорд! Что же это делается? — раздался прямо над ухом голос пожилого мужчины.

Вздрогнув, я услышала шелест травы и звуки шагов и попыталась повернуть голову, но в ней будто свинцовый шар перекатывался. Я сдавленно вскрикнула.

— Не шуми, Гвидо, — прозвучал другой, более молодой голос - бархатистый, низкий с благородной хрипотцой. — Кажется, она приходит в себя.

— Да что хоть это такое за агрегат? — покряхтывая, спросил Гвидо.

Я ждала, что кто-нибудь из говорящих склонится надо мной, но этого не произошло. Они ходили вокруг и разглядывали меня, как инсталляцию.

— Понятия не имею, но оно способно двигаться…самостоятельно, — с ноткой удивления отозвался второй мужчина.

Я открыла рот, собираясь попросить их о помощи, но свет загородил крепкий широкий силуэт. Взялся за край мотоцикла и поднял его так, словно тот не весил ровным счетом ничего. И безжалостно швырнул в сторону. Какой силач! Хруст ветвей оповестил о падении моего железного коня. Кажется, я каталась на нем первый и последний раз. Отец меня убьет, когда узнает!

— Вы живы? — силуэт наклонился, вглядываясь в мое лицо.

Для меня он оставался размытым сером пятном. Смотреть было больно, и я снова зажмурилась. И сглотнула кисло-сладкий ком.

— Кажется, — осипшим голосом ответила и закашлялась.

— Ох, милорд. А во что она одета? У нас в таком конюхи ходят, — воскликнул Гвидо.

— Угомонись уже, — рыкнул на него мой спаситель.

И снова наклонился. Просунул ладони мне под спину и колени и бережно поднял с земли. Я застонала от резкой боли, пронзившей тело разрядом тока.

— Крови не видно, переломов тоже, но я могу ошибаться, — произнес он и вздохнул. — Мои лекари вас осмотрят и скажут точно.

Лекари? Мне не послышалось? Похоже, я серьезно головой приложилась.

Желая рассмотреть спасителя, я попыталась ее поднять, но безвольно уронила ему на плечо и увидела лишь могучую шею. От мужчины едва уловимо пахло лавандой и медом, а под этими ароматами скрывался солнечный аромат кожи - гладкой, загорелой. Его хотелось вдыхать снова и снова, в него хотелось обернуться, как в теплый и уютный плед. Спаситель двигался мягко и неторопливо, неся мою расслабленную тушку по лесу. Перед ним деревья будто расступались. Гвидо кряхтел и причитал где-то позади. Глаза слипались, тошнота подкатывала с новой силой.

— Гвидо, уводи лошадей, — скомандовал спаситель.

Кажется, я им испортила конную прогулку. Куда хоть меня занесло?

— У меня в кармане должен быть телефон, — прошелестела я. — Надо вызвать спасателей.