Стеклянное сердце - Роза Ветрова

Под заунывное биение колокола монахиня Аспра смотрела сквозь пыльный витраж на мощеную дорожку, что вела к воротам монастыря. Ее лицо, испещренное глубокими морщинами и тесно закованное в монашескую рясу, скривилось от недовольства, когда она увидела послушницу монастыря в непотребном виде.

С распущенными спутанными волосами, грязным подолом и порванными книгами та торопливо шла, вытирая слезы рукавом.

Вечерами бывало прохладно, но у послушницы отсутствовал плащ, а верх школьного платья разорван, строгий воротничок стойкой болтался на одной нитке.

Стукнув костяшками сухих пальцев по витражу, Аспра отвернулась от окна и взглянула на чинно читающих учебники жительниц монастыря.

- Бригита! – рявкнула монахиня. Около нее пугливо засуетилась невзрачного вида женщина, облаченная, как и все, в рясу. – Задержать мерзавку!

Высокий и скрипучий голос старшей монахини разошелся под сводом купола, побежал, дребезжа, по каменным стенам. В это мгновение его услышали многие девушки, поежившиеся за деревянными партами.

И вошедшая внутрь Эмеральд была не исключением. И хотя девушка не удивилась, поскольку неминуемое наказание ожидало практически каждый день, но все же вздрогнула. Натерпевшись издевательств в школе, в монастыре она чувствовала себя лучше. Он был ее домом. Но боль физическая в нем была куда сильнее того, что она испытывала в школе.

- Эмеральд Стоун! – раздался тяжелый голос монахини Аспры, от которого у всех девушек по коже бежали мурашки от страха.

Монахиня Аспра славилась своей строгостью, твердым характером и даже жестокостью, из-за которой крики послушниц были слышны всем в темных и холодных комнатках. С ней всегда была ее незаменимая тонкая трость – стебель сухого варгаса, чьи ядовитые листья способны усыпить жертву навсегда. Летом послушниц часто отправляли на тяжелые работы на поля вокруг монастыря. Так в июле девушки рвали буйно растущий варгас, облачившись в жесткие кожаные фартуки и перчатки. Этой тростью старуха обхаживала руки и спины послушниц так сильно, что у многих на всю жизнь оставались шрамы. Никто не роптал. Все смиренно принимали наказание за провинность.

Покосившись на трость в старческих руках, Эми послушно присела перед Аспрой на колени, ощущая сбитой кожей охлаждающий камень.

- Да, сестра Аспра, - тихо произнесла девушка.

Весь монастырь из камня. Холодный, серый, мрачный. Как и ее фамилия. Все послушницы монастыря не имели родителей, были сиротами. Абсолютно всем давалась фамилия Стоун – камень. Эти старые многовековые стены были им отцом и матерью.

- Несносная девчонка! – ругалась старуха, сотрясая впалыми щеками. – Каждый день одно и то же. Разорванные учебники, испорченная одежда! За твои только нужды монастырь вынужден расплачиваться в ущерб остальным!

- Простите, сестра Аспра…

- Неслыханно! Никогда еще не видывали сестры такого вопиющего расточительства! Прежде ни одна из послушниц не доставляла столько хлопот! Тебя учат смирению! Смирению! А ты вновь и вновь возвращаешься в стены монастыря как после битвы!

- Мое поведение было недостойным, сестра Аспра, - как заведенная повторяла Эмеральд.

- Руки!

Девушка задержалась всего лишь на короткий миг, моргнув. Затем все же протянула тонкие белые кисти к монахине. Пальцы ее были устланы шершавыми мозолями, а костяшки сбиты в кровь, кое-где виднелись белесые шрамы от прошлых экзекуций. Под короткими ногтями сестра Аспра с отвращением увидела грязь, словно Эмеральд копала руками землю.

Первый удар оказался самым неожиданным. За прутиком варгаса тянулся вибрирующий свист, от знакомого звука в ушах послушницы заложило в преддверии привычной боли. Сам удар вспыхнул болезненной и яркой вспышкой, и на короткий миг Эми показалось, что с ее ладоней содрали кожу.