Стань моей стеной - Ксюша Иванова

Должна предупредить о нецензурной лексике и достаточно жестких сценах домашнего насилия. Я всячески осуждаю подобное отношение к людям вообще и к женщинам со стороны мужчин в особенности...

Читаю книгу украдкой. Притворившись, что не закончила еще украшать торт, заказанный на завтра. Тревожно - Руслан может проснуться в любой момент, а как он отреагирует на телефон, в котором ночью я что-то там делаю, я знаю наверняка...

Читаю. Не верю ни одному слову! Тот, кто пишет это - глупая женщина, никогда не бывавшая на месте главной героини! Удивляюсь каждому из пяти тысяч ста двадцати сердечек, подаренных читателями этой книге! Сколько у нас счастливых людей! Они верят, что подобное возможно!

Книга называется "Мой любимый стокгольмский синдром". Главную героиню сначала насилует, а потом до смерти любит ее мужчина. И она его примерно также любит. Только сначала чуть ли не до смерти, а потом - просто любит.

Так может любить кнут лошадь, так может любить палача жертва, так может любить крыса отраву... Это возможно вообще?

Я ненавижу свой кнут и свою отраву в одном лице! С первого удара ненавижу! Я тот день помню до сих пор - дата крепче, чем дата смерти матери в голове держится! Умирать буду, не забуду, наверное!

А я ведь всего-то разбила портрет его отца. Точнее, рамку разбила - портрет остался целым! Пыль стирала с фотографий на стене, развешенных когда-то свекровью, неаккуратно дернула, и гвоздик вместе с портретом упал на пол. Именно в этот момент в комнату вошел вернувшийся с работы муж.

Я помню свою глупую виноватую улыбку - словно со стороны себя видела! И мне до сих пор стыдно за нее. Но к тому моменту я уже побаивалась Руслана, за полгода совместной жизни он уже успел показать себя, как циничный, грубый, жесткий человек, который запросто мог отругать меня, свою жену, как нашкодившего ребенка, который, еще не трогая меня физически, уже как-то исподволь заставил бояться каждого неосторожного слова! Он больше не играл роль сильного, властного мужчины и не пытался показаться все понимающим, все знающим, умеющим решать все мои проблемы. И вот когда я повернулась к нему с глупым "Ой!" Я впервые получила пощечину по лицу.

До утра не верилось, что это случилось со мной. Я спала и не спала одновременно. А утром, когда в зеркале увидела разбитую губу и синий заплывший глаз, поверить пришлось.

Я казалась тогда себе сильной и решительной. Собрала вещи, когда Руслан отправился на работу и уехала в маленькую квартирку, которая осталась от родителей - мне тогда повезло, прежние квартиранты съехали, а новых Руслан еще не успел найти. Ну, это я так думала, что повезло.

На самом деле, когда он нашел меня вечером, оказалось, что не повезло совершенно. Если бы поехала к подруге, возможно, она смогла бы тогда меня уговорить не возвращаться с ним обратно. Но он прибыл с повинной головой, с какими-то конфетами-букетами. Он просил прощения и клялся никогда больше меня не трогать.

Я и простила его всего только один раз. Больше не прощала. Не потому, что больше было не за что, не потому, что он меня больше не бил - бил, чаще и сильнее - а потому, что он лишил меня возможности уехать...

В детской заплакал Ромка. Забыв про телефон, я бросилась к нему. Руслана плач ребенка не должен разбудить, иначе... Просто страшно думать, что будет, если все-таки он проснется.

- Ромочка, сыночек, я здесь. Тише-тише, - схватила на руки сына, прижала личиком к своей груди. - А то папа услышит!

- Уже услышал! - донеслось громоподобное от входа в комнату. - Я с работы пришел! Мне покой нужен. Это что, так трудно? Сделать так, чтобы в доме была тишина и покой? Или, может, вы специально меня доводите?