Сон в тысячу лет - Елена Кондрацкая

© Кондрацкая Е.А., текст, 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

Дева танцует.

Вдали от любимой спит светлячок

Уже тысячу лет.

Мико торопливо шлёпала босыми ногами по деревянному полу. Пол был только что вымытый и оттого блестящий и скользкий. Уже дважды она чуть не уронила поднос с ужином: вываренные добела глаза норовили выскочить из супа, а тарелка с подрумяненными языками едва не перевернула кувшин с золотым саке. Но Мико только ускорила шаг. Если она не поторопится, то ёкай[1] проголодается настолько, что сожрёт не только содержимое тарелок, но и её саму.

Го – пятая и последняя среди лучших ойран[2] – стояла у расписанных облаками дверей и сжимала в руках сямисэн[3] так крепко, что Мико показалось, что гриф вот-вот не выдержит и треснет.

– Где тебя носит? – зашипела она, завидев Мико, и расшитые золотом рукава её чёрного кимоно взметнулись будто вороньи крылья. – Гость устал ждать.

– Прошу прощения, госпожа Го. – Мико хотела было поклониться, но та выхватила у неё поднос. Да так ловко, что тарелки не покачнулись и не зазвенели. Сямисэн ударил Мико в грудь.

– Забери, – скомандовала Го. – И позови Йон. Гость хочет, чтобы она ему спела.

– Слушаюсь, госпожа Го, – Мико поклонилась и отступила в тень.

Ойран закатила глаза, села на пол у двери, поставила перед собой поднос, поправила рукава кимоно и изящным движением открыла дверь.

– Я вернулась, мой господин, – проворковала она, натянув очаровательную улыбку, и поклонилась.

Посреди комнаты полулежал на татами огромный, похожий на кальмара ёкай. Его белое блестящее тело было завёрнуто в юкату[4], два огромных выпуклых глаза смотрели в разные стороны, а зубастый рот скрывался за влажными щупальцами, словно за усами. При виде Го он расплылся в жуткой улыбке и то ли хихикнул, то ли икнул – в любом случае звук больше напоминал бульканье.

Мико брезгливо скривилась и, прижимая сямисэн к груди, побежала к покоям госпожи Йон. Повиляв по коридорам, она в нерешительности остановилась. За месяцы работы в рёкане[5] она так и не смогла выучить расположение коридоров и комнат. Рёкан, словно живой, менялся каждую ночь: лестницы каждый раз вели в разные места, новые комнаты появлялись, а старые – исчезали, коридоры удлинялись, превращаясь в настоящие лабиринты. Старожилы вроде Го, которые за десятки, а то и сотни лет уже срослись с рёканом, став его частью, никогда не терялись. Наоборот, для них существовали короткие пути, тайные ходы и комнаты. С новичками же вроде Мико рёкан забавлялся, меняя повороты и вечно заводя в тупики. Рёкан недвусмысленно говорил ей: «Тебе не сбежать».

Мико это не останавливало, и она терпеливо день за днём рисовала по памяти карту за картой, надеясь отыскать выход. И кажется, теперь, спустя три месяца упорной работы, наконец нашла путь. И, словно чувствуя её замысел, рёкан снова перемешал все коридоры, и вместо покоев Йон Мико оказалась в купальне.

– Ну, нет, только не снова, – пробормотала она, утопая в ароматном пару.

– Кто тут? Мой ужин? – проворковал низкий шипящий голос, и из молочно-белой воды выполз покрытый сотней глаз зелёный змей.

Мико побледнела и поспешила поклониться.

– Прошу прощения, господин, я уже ухожу! – выкрикнула она, таращась на свои ноги и пятясь назад. – Не хотела вас побеспокоить!

– Ты пахнешь человечиной, должно быть, ты очень вкусная.

– Я распоряжусь вас немедленно накормить! – Мико с окаменевшей улыбкой поклонилась ещё несколько раз и выскочила за дверь.

Сердце билось как сумасшедшее. Она так и не привыкла к виду чудищ, с которыми ей приходилось иметь дело каждую ночь. Чувство страха не покидало её ни на секунду с заката до самого утра. И хоть человеческих работников рёкана посетителям было запрещено есть, наказания за это не предусматривалось, поэтому нет-нет, а пару раз в месяц гости кого-нибудь да сжирали. Так, на прошлой неделе ёкай отгрыз голову соседке Мико по комнате за то, что та во время купания недостаточно хорошо вычесала ему из шерсти блох.