Утро начинается не с кофе. Не знаю, что думаете об этой фразе вы, но лично мне она совсем не по вкусу. Завтрак без выпитой чашечки кофе можно смело считать прошедшим впустую. Кофе… Признаваться в любви этому напитку я могу бесконечно. Именно благодаря нему я стал тем, кем являюсь – кофеиновым наркоманом. Вот поэтому я и оказался в реабилитационном центре для зависимых от кофеина. Да, славные были времена, когда кофе свободно продавался в магазинах. Можно было покупать его в зернах, молотым, растворимым, в дрип-пакетиках, в капсулах… Москва была полна потрясающих кофеен, где можно было пить кофе – не поверите – с кофеином. Современному поколению мои слова, конечно, покажутся старческим брюзжанием. Да чего уж там! Брюзжанием зависимого человека. Но давайте обо всем по порядку!
В недалеком прошлом, когда Москва, как я уже упоминал, была забита кофейнями, я был студентом-историком. Каждый день я заглатывал чашку растворимого кофе за завтраком и выпивал еще по меньшей мере одну в кофейне по дороге в университет. Это было прекрасное время! Мы с университетскими товарищами, кажется, только благодаря этому напитку и закрывали сессии на «хорошо» и «отлично». После пар, бывало, пропускали по каппучино в «Сноуборде» – так называлась сеть кофеен, куда молодые люди ходили не просто взять на бегу картонный стаканчик в ларьке, а наведывались туда, чтобы приятно провести время – в одиночестве, с друзьями или любимыми. «Сноуборд» отличался от других кофеен характерным антуражем в виде потертых кресел, старых книг и настольных компьютеров из нулевых годов двадцать первого века. Потолки были украшены светодиодными лампами, наполнявшими помещение холодным светом. Считалось, что именно при таких лампах работали в московских офисах в первые два десятилетия двадцать первого века. Почему кофейня носила такое название? Истинный ответ на этот вопрос до сих пор остается неизвестным, и нас, посетителей «Сноуборда», он практически не заботил. Возможно, выбор названия был продиктован желанием создателей заведения культивировать таким образом зимний колорит России и привлечь внимание посетителей к этому традиционному в наших широтах виду досуга. Среди голубых экранов старых компьютеров, неизменно изображавших один из символов начала третьего тысячелетия – зеленое поле и небо с облачками – стояли приваленные к стене сноуборды, а каждый работавший в кофейне бариста был обязан взирать на клиента сквозь лупоглазые очки для указанного спорта. Несоблюдение этого правила приводило к немедленному увольнению нарушителя. Руководство компании само поощряло доносы клиентов на таких сотрудников. Этими драконовскими мерами достигалась анонимность и прозрачный беспристрастный подход последних при работе с клиентами.
Кажется, последний фактор немало способствовал популярности «Сноуборда» среди молодых людей, которые могли делать заказ, обходясь холодным протокольным обращением к обезличенному бариста и не утруждая себя взглядом в лицо незнакомца.
«Сноуборд» был символом студенчества, пристанищем неформалов, хипстеров и других прогрессивных личностей, снабжая их организм как необходимым для нормального существования кофеином, так и соответствующей ритуалу приема кофе приятной атмосферой.
Но в один не очень прекрасный день государство озаботилось повышением количества сердечных заболеваний среди молодых людей. Лидером среди этих недугов была тахикардия. Недолго думая, власти провели опросы общественного мнения. Тут-то и выяснилось, что молодежь в России и особенно в Москве просто поголовно пьет не менее трех чашек кофе в день. Это был некий усредненный и, пожалуй, не очень правдивый показатель, поскольку количество выпиваемых чашек кофе постепенно увеличивалось, и к тому моменту, когда кофе и все содержащие кофеин товары постепенно начали становиться незаконными, мы с друзьями выпивали по восемь-десять чашек ежедневно.
