Смерть на выживание или Кто не спрятался - я не виновата! - Валентина Елисеева

Медленно катящееся к горизонту жаркое летнее солнце освещало городской парк и наполняло его томным зноем. По аллеям бегали дети, за ними бегали их мамы, своевременно подхватывая свои оступившиеся чада, а если не успевали уберечь тех от падения – то поднимая, отряхивая и вытирая слезы. Парочка полицейских, патрулировавших территорию парка, болтала о текущих делах и планах на грядущие выходные. Детский смех, громкие голоса и переливающиеся струи воды журчали над центральной площадкой парка, выложенной красной брусчаткой и украшенной строем небольших фонтанов в центре.

Мирная картина городского вечера пятницы менялась потихоньку, исподволь, начав с пронзительного плача детей на краю дальней аллеи. Этот плач, как эстафету, подхватывали всё новые и новые детские голоса, к ним присоединились возмущенные возгласы женщин, в сторону аллеи понемногу оборачивались другие отдыхающие в парке люди, и вскоре заголосила вся центральная площадка: детский рёв и причитания женщин окончательно сменили смех и беззаботный гомон.

– Немедленно прекратите это безобразие! – подскочили к стоящим в тенёчке полицейским две женщины, размахивая руками и перебивая восклицания друг друга. – Вы что, не видите, как детей пугают?! Запретите этому гаду разгуливать по общественному месту в таком виде! Верните ему голову на место или снимите с него шкуру, слышите?! У меня ребенок в истерике бьётся!

– С кого снять шкуру? – растерялись полицейские, не видящие из своего закутка северную сторону центральной площадки.

– С панды!

– С какой панды?!

– С китайской! Снимите с неё шкуру или прикрутите голову обратно!

Полицейские переглянулись, спросили участливо:

– Вы перегрелись на солнце? Такая жара стоит всю неделю...

– А-аааа!!! – дружно завопили женщины, уцепили вяло сопротивляющихся полицейских за руки и потащили к фонтанам. – Вы видите? Вы видите?!!

Теперь полицейские увидели...

По красной брусчатке площади вышагивала большая толстая панда. В целом это была бы вполне себе обычная панда, если бы она не волокла в правой лапе собственную голову, а из обрубка ее шеи не вырывались бы фонтанчики крови, рассыпаясь струйками на вечернем ветерке.

У полицейских невольно вылетели непечатные обороты национального жаргона, руки их метнулись к кобуре с табельным оружием. Только переведя дух и пристальней всмотревшись в шествующий по площади образ из ночных кошмаров, стражи порядка сообразили, что перед ними всего лишь человек в костюме панды. Из короткой шеи не била кровь – это вырывались и сверкали на солнце пряди красно-рыжих коротких волос того, кто прятался под меховой шкурой панды, но впечатление безглавый зверь производил жуткое, неудивительно, что детвора с визгом попряталась за материнские юбки или рыдала, уткнувшись носами в плечи разозлённых отцов.

– Черт, пошли скорее, а не то этой «панде» настоящую голову сейчас открутят, – первым спохватился один из полицейских, смотря, как родительская общественность угрожающе обступает панду со всех сторон.

Полицейские расправили плечи и промаршировали в сторону возмутителя спокойствия. При появлении представителей закона напряженное молчание злой толпы сменилось гневными возгласами, панда замерла на месте, прижала голову к правому боку и затравленно завертела по сторонам обрубком шеи. На этом обрубке нелепо торчал галстук-бабочка, на котором еще более нелепо мерцали два печальных зеленых глаза. Глаза были человеческими, усталыми, раздраженными и часто мигали.

– Разойдитесь, граждане! – дружно рявкнули полицейские собравшейся толпе.

– Посмотрите, что творят! Нынешняя молодежь совсем умом тронулась! – выкрикнула бойкая старушка, и ее поддержал хор голосов:

– Форменное безобразие! Только-только карантинные ограничения сняли, позволили с детьми погулять выйти, а тут такое!!!