Я проснулась до будильника. Как всегда.
Тонкий свет просачивался сквозь полупрозрачные шторы, окрашивая комнату в тёпло-золотой оттенок. На стене – полка с книгами, где мои любимцы вперемешку с чужими мирами. Некоторые из них с закладками, некоторые – потрёпанные, с разрисованными полями. Под подушкой – моя тетрадь, та самая, в которой я записываю всё, что не успеваю напечатать. Иногда мысли бегут быстрее пальцев по клавишам, и тогда я хватаюсь за ручку, как за спасательный круг.
Я села, сбросив с себя одеяло, и тут же почувствовала утреннюю прохладу. Осень только начиналась, но в нашем
доме было уже уютно, как в середине ноября – мама с вечера поставила на плиту кастрюлю с бульоном, и даже воздух теперь пах теплом.
Протянув руку к подоконнику, я достала сигарету. Папа об этом не знал. Да и мама, наверное, делала вид, что не замечает. Я не курила постоянно – только в такие вот моменты. Когда всё внутри гудит от идей, но их слишком много, чтобы сразу вылить на бумагу. Надо было выждать.
Я открыла окно и устроилась на широком подоконнике. С улицы доносился шум проезжающих машин, утренний лай собак, чей-то смех – жизнь начиналась. А я вдыхала свой покой.
Вчера я закончила 23-ю главу второй книги. Её пока никто не читал – кроме меня и Дашки. Да и первую-то читали
всего человек сто от силы. Но из этих ста – было несколько, кто писал мне такие письма, что я сидела потом по вечерам с комком в горле. «Вы говорите обо мне, хотя вы меня не знаете». Это ли не самое важное?
Мне не нужно было десять тысяч фанатов. Мне было достаточно одного, который сказал: «Ты спасла меня».
Я стряхнула пепел, потянулась за телефоном и открыла приложение, где выкладывала главы. Сердце привычно забилось – всегда, когда ждёшь новую реакцию.
Комментарий.
**"Это слишком честно. Почти страшно. Кто ты, что умеешь так смотреть сквозь меня?«**
Автор: *Stranger*.
Никнейм не показался знакомым. Без аватарки, без ничего. Просто
комментарий. Но он застрял во мне, как заноза. Не похвала, не критика. Просто… будто кто-то заглянул вглубь.
– Алиса! – мамин голос прозвучал снизу. – Ты не хочешь сегодня в университет?
Я усмехнулась, затушила сигарету, спрыгнула с подоконника и быстро натянула джинсы и серый худи, тот самый, в котором я ощущаю себя героиней своего же рассказа. Волосы – в пучок, лёгкий макияж, чай в термос – и я была готова к дню.
На кухне пахло булочками.
Мама стояла у плиты и, не оборачиваясь, сказала:
– Опять писала до трёх?
– Не-а. До двух тридцати.
– Это многое меняет, конечно, – улыбнулась она. – Возьми с собой яблоко. Не ешь весь день этот кофе и
воздух.
Папа уже ушёл на работу. Он был из тех, кто никогда не читал ни строчки из моих книг, но всегда спрашивал: «Ну что, пишется?» И я отвечала: «Пишется». Даже если это была ложь.
На автобус я опоздала. Конечно. Но я любила идти пешком – особенно по утрам. наушники в ушах, дождь лёгкими каплями по лицу, город ещё только просыпается, а ты уже внутри него, как будто ты и есть рассказчик, и весь этот мир – твоя сцена.
Перед входом в универ меня догнала Дашка.
– Ты снова не спала, да? – спросила она, глядя на меня слишком уж внимательно.
– Ну, ты же знаешь меня. Если не напишу, то не усну.
– Когда-нибудь ты сгоришь, как свечка.
– Зато красиво.
Мы засмеялись. С Дашей было легко. Она – мой антипод: яркая, громкая, вечно в движении, но при этом она всегда была рядом, когда всё рушилось. Особенно тогда, когда я думала, что не смогу писать. Она нашла в моих словах то, чего я сама в них не видела. Иногда мне казалось, что она мой редактор не по тексту, а по жизни.
