Глава 1. Матрица
Пангея 180 млн. лет назад
Они стояли перед ним навытяжку, тринадцать учеников. День Х наступил несколько раньше рассчитанного времени. Тот день, к которому их готовили столько лет. Точнее, это они так думали. На самом деле эта миссия была предопределена для них с рождения, даже до него.
Семь юношей и шесть девушек стояли вдоль стены, невольно прислушиваясь к долгим раскатам грома и ощущая под ногами дыхание Земли. За спиной каждого капсула из отполированного черного гранита, в которой им предстояло провести не одно тысячелетие.
Во взгляде учеников нет тревоги. Решимость и даже торжество. Во взгляде учителя бесконечная тоска и еле сдерживаемые слезы. Все они выпестованы и взращены им, любого из них он знает и понимает лучше, чем себя. И сейчас он отправляет их в неизвестную бесконечность или на верную смерть.
Серебристые мраморные стены Храма отражают и многократно усиливают каждый вздох – учителю трудно говорить, в горле пересохло и голос срывается от глухих рыданий души.
– Тимея, Арика, Нимида, Ильфия, Литора, Арори, доченьки мои, пора. Простите и… прощайте… – по лицу старика поползли красные лихорадочные пятна. Он поцеловал в лоб каждую из девушек и поднял руку. Раздался протяжный, режущий слух звук зуммера и включилось множество светоидов, свободно плавающих в зале.
Девушки поклонились друзьям и учителю, и подошли к своим капсулам. Поднявшись по лесенкам поудобнее улеглись, расправив платья и волосы. В изголовье учитель разместил небольшие плоские черные коробочки с мигающими огоньками. Прикоснулся двумя пальцами ко лбу каждой и тут же из невидимых отверстий откуда-то снизу полость капсулы начала наполняться опалесцирующей прозрачной розово-голубой жидкостью. Девушки невольно поежились, по нежным рукам пошли мурашки – субстанция подавалась очень холодной.
Учитель остановился возле Тимеи. Жидкость уже покрыла её лицо и из приоткрытого в улыбке рта и ноздрей, играя, поплыли к поверхности пузырьки воздуха. По мере заполнения капсулы жидкостью количество и размер пузырьков уменьшались. Вскоре переход к альтернативному дыханию был закончен, капсулы наполнились до краев. Девушка снова улыбнулась учителю и, слегка приподнявшись, опустила немного задравшийся подол кружевного белого платьица с вышитыми по краям короткими рукавами. Еле слышно загудел механизм и на саркофаг начала надвигаться тяжелая махина гранитной крышки. Вот в последний раз учитель уловил лёгкое движение губ, голубизну распахнутых глаз и крышка с грохотом вошла в пазы. Из пола выползло щупальце робота – утификатора и, слепя ярким светом, быстро запаяло стык по периметру. Гул и грохот за стенами храма становился все различимее…
Все это время парни так и стояли, не поворачивая головы. Он сам учил их стойкости.
– Сибир, Черай, Ирус, Родамир, Хорвес, Куррай, Зимерин – вы готовы? – старик вглядывался в их лица, пытаясь запечатлеть в памяти. Парни улыбались. Но когда развернулись к капсулам, на щеке Черая учитель заметил предательски блеснувшую не высохшую дорожку недавней слезы. Ах, да, Тимея…
Все повторилось. Пока заполнялись, закрывались и уползали в зев лифтов капсулы – саркофаги, учитель как-то держался. Едва люки закрылись он заплакал, в последний раз окидывая потухшим взглядом пустой гулкий зал. Поспешил на балкон.
Уже довольно близко к Цитадели играли молниями яркие зарницы, черное небо клубилось подсвеченными снизу багровым отблеском горящей земли тяжелыми кучевыми облаками. Пол Храма гудел и содрогался. По светлому мрамору зазмеились трещины. Учитель отгонял от себя мысль, что какая-то шахта уже могла быть разрушена или пневматический путепровод не успеет доставить капсулы до цели. Он надеялся, что его ребята выживут в этом аду и возродят планету. Он стоял на высоком балконе главного Храма Цитадели. Единственный оставшийся в живых на погибающей Земле.
