Леденящий ветер спутывает волосы, а снег раскаленными иглами
впивается в окоченевшее лицо. Я отчаянно пытаюсь кричать, но голос
не слушается. Слышно только завывание ветра, усердно сбивающего
меня с ног. Боль спутывает сознание. Из рассеченной кожи струится
кровь, ручьями растекаясь по ледяной корке. Спустя мгновение она
превращается в застывший рубиновый узор.
— Пожалуйста, остановитесь! – взмолилась я, но мой тихий,
дрожащий голос могли услышать только жестокие Боги.
«Больше нет сил, ты должна сдаться» – уговаривал меня рассудок.
Ноги не слушались, каждый последующий шаг давался еще сложней.
Я совсем потерялась…
Ничего не видно. Вокруг только снег и горные вершины. Медленно,
но я продолжала идти! Шаг… Еще шаг. Как же больно! Наконец сквозь
белую пелену я увидела едва различимые силуэты. Слезы ослепили меня
и застыли как стекляшки. Сердце разрывало грудь.
Они еще живы! Вид сражающихся и звон клинков позволили мне
сдаться и упасть на обледеневший снег. Не имея возможности
остановить это безумие, я вынуждена была смотреть, как два самых
дорогих мне человека пытаются убить друг друга. И этот ужас
происходит по моей вине.
Странно… Но я больше не чувствую холода и боли. Возможно, ветер
донесет мой запах, и он почувствует меня. Нет… Вряд ли, он не
успеет. Снег скоро спрячет меня, превратив в белый холмик, один из
тысячи. Не слышу ни единого звука, только стук сердца, который
оглушает меня словно барабан в руках шамана.
«Скоро все закончится…» – чудовищные мысли роятся в голове.
Время молиться! Молиться Богам и просить у них, чтобы смерть
забрала только меня. Но теперь, если ее рука коснется одного из
них, я знаю кого бы ей отдала.
Перед лицом смерти я решилась распутать самую сложную
головоломку в жизни. Но теперь ответ не имел смысла. Жестокие игры
Богов или судьба? Что подвело нас к краю пропасти? Если любовь
приносит столько боли, я больше не хочу любить.
Простите… Если бы я могла все исправить, я бы вырвала свое звено
из цепи судьбы. Чтобы никогда вас не встретить, никогда не
полюбить.
По моей вине уже оборвалась не одна жизнь. Позволив себе
полюбить, запутавшись в чувствах, я принесла много боли тем, кого
впустила в сердце. Еще совсем ребенком попав в дом утех, я своими
руками заложила фундамент стены ненависти.
С каждым годом она становилась выше и крепче. С пяти лет, день
за днем, мне приходилось прятаться за ширмами, и наблюдать, как
посетители борделя изводили куртизанок, а затем прикрывать уши
маленькими детскими ладонями, чтобы не слышать их болезненных
стонов. Так я заперла свое сердце и возненавидела мужчин.
Но куда сильнее меня шокировало другое. После всех унижений,
побоев и издевательств куртизанка вставала перед зеркалом,
методично открывала флаконы с алым воском и тушью и делала себя
опять красивой. И для кого? Для тех, кто так много раз делал ей
больно, кто дарил ей лишь слезы?
Сначала я осуждала куртизанок. Но чем старше становилась, тем
больше понимала… они были в ловушке. Заложницы портового городка
Кайюки, где кроме публичных домов одни лишь рыбацкие хибары,
насквозь пропитанные запахом тухлятины.
У каждой портовой жрицы была мечта, что однажды ее полюбит один
из гостей борделя, вырвет из цепких рук Мамочки, и они уплывут
отсюда жить долго и счастливо. Как можно дальше, где ее никто не
знает, и где она сможет забыть ужас прошлого. Для этого они и
стояли часами перед зеркалом и натирали кожу эфирными маслами,
пытаясь перебить вонь, витавшую в воздухе нашего захолустья.
И я полюбила их. Танцующих возле открытого огня, израненных,
хрупких мотыльков… они стали мне семьей, которую я потеряла.
