Ты победишь!
Не пожелание, а приказ. Самому себе.
Осенний ветер холодил лицо. Под ногами пружинили утоптанные жёлтые листья. Красиво.
Почему-то Кагиноко запомнил именно это ощущение: увядающая красота природы и предчувствие первого в жизни поединка. Гармония и грация.
От волнения клокотало в груди, но он не подавал вида. Носками обуви упёрся в камни, которыми был выложен круг арены. За её пределами ты обычный зритель, зевака, но едва переступишь – воин. В каком бы возрасте или состоянии ни находился, нужно будет сражаться. Хоть старик, хоть десятилетний пацан, одноногий или одноглазый, мужчина или женщина. Не важно. Выйти за пределы круга можно либо побеждённым, либо победителем, иначе никак.
Вздох.
В руках деревянная катана. Она тяжелее настоящей, но привычная – с нею Кагиноко не расставался уже год, с того момента, как мастер Кархэм растащил двух дерущихся мальчишек на улице возле фруктовой лавки. Одним из этих мальчишек был девятилетний Кагиноко. Вторым, на год старше, сын пекаря, задиристый и наглый. Он назвал Кагиноко никчёмным слабаком и костлявой лошадью, швырнул в него гнилым яблоком, а потому должен был искупить оскорбление кровью. Подраться толком не получилось, потому что, как назло, мимо проходил мастер Кархэм. Кагиноко успел разве что выдрать клок рыжих волос из тупой башки сына пекаря, а его уже отволокли в сторону и встряхнули, как мешок с картошкой. Кагиноко не мог сопротивляться – Кархэм был мастером и наставником, человеком, которого нужно слушаться во всём. Именно ему родители отдали Кагиноко на воспитание, когда сами уехали колесить по миру в поисках заработка. Стандартная практика, если многодетным семьям не хватает сил прокормить всех. А тут удачно повернулось – в Кагиноко довольно быстро разглядели хорошие бойцовские навыки. Он был мускулистым, быстрым и отлично впитывал знания. Вот только пока ещё вёл себя как бестолковый девятилетний мальчишка…
Кархэм спросил тогда, присев перед Кагиноко на колени:
– Знаешь, чем отличается драка от поединка?
От него пахло летним дождём, смывающим жар с пыльных улиц.
– В поединке есть правила? – наугад буркнул Кагиноко.
– Не только. Поединок – это красота, зрелище и грация. Наблюдать за поединком – всё равно что наслаждаться прекрасным танцем. Драться может каждый, для этого много ума не нужно. А овладеть искусством поединков дозволено только настоящим воинам. Ты хочешь стать воином?
– Ага, – Кагиноко стёр песок, налипший на вспотевшие щёки. – Лучшим на свете.
В тот же вечер Кархэм принёс домой деревянную катану, как символ начала долгих и изнурительных тренировок. Кагиноко, положив её в первую ночь возле кровати, долго смотрел в темноту, представляя, как войдёт с ней в круг поединка, чтобы одолеть соперника. Каждого, кто встретится на его пути.
– Хочешь стать лучшим, придётся потрудиться, – сказал Кархэм, невидимый в темноте.
Вот он и трудился. С прошлого жаркого лета до нынешней прохладной осени.
Посмотреть на поединок собралось человек двадцать, в основном мальчишки со дворов, несколько друзей да случайные зеваки, которым только дай бесплатных зрелищ. Все толпились, понятное дело, в некотором отдалении от арены. Кагиноко видел сына пекаря, ещё нескольких детей, с которыми, бывало, толкался на улицах посёлка ещё до того, как получил от Кархэма деревянную катану. Вряд ли все они пришли поболеть за него. Вернее, цель-то их была ясна – поглазеть на зрелищный бой и, если повезёт, на кровь. Ничто так не привлекает публику, как вывихнутые суставы, расквашенные носы и выбитые зубы.
