Семь ночей - Евсения Медведева

– Твою мать…!! – хрипло выругался водитель за мгновение до того, как машину стало бросать из стороны в сторону, как пустую жестяную банку. Лэптоп слетел с колен, звонко ударившись о мини-бар, а документы взмыли в воздух и рассыпались плотным белоснежным ковром по салону «мерина».

– Фёдор!!! – зарычал я, когда, не успев выставить руку, со всей силы приложился лицом к окну. Резкая боль взорвалась вспышкой, а перед глазами всё потухло, словно занавес рухнул.

– Шеф, вы в норме? – Федька перегнулся через сиденье, потрепал меня по плечу и стал суетливо расстёгивать свой ремень безопасности. – Чокнутая! Ну, я ей сейчас покажу…

Аккуратно сжал нос. Крови нет. Выдохнул с облегчением, достаточно геморроя, что мастерски организовал мне центральный офис накануне сделки, перелома ещё только не хватало. Тряхнул головой, чтобы собрать хаос из разрозненных мыслей. Ещё раз ощупал переносицу и только после этого отодвинул плотную шторку.

Высоченные сугробы доходили до середины окна, пряча за собой частую посадку ельника. Ветер был совсем не декабрьским, он с силой врезался в бочину моего джипа, застывшего поперёк старой объездной дороги, по которой уже почти никто не ездит, чем и приспособился пользоваться мой водитель, объезжая вечерние пробки.

Холодный свет фар рассекал пелену бурана, подсвечивал сумасшествие искрящейся снежной взвеси в воздухе и фигуру Фёдора, так неестественно нависшего над искорёженным сугробом.

Я толкнул дверь, подцепил рукой ледяной ком снега и приложил к носу. Все же мне перед советом директоров через два дня выступать, неудобно будет просить неприличное количество нулей на завиральный проект с фингалом вместо носа.

– Федя, ну что там? – ветер заглушал мой голос, делал его беззвучным, похожим на шепот.

Водитель был явно не один… Да и сидел он на корточках не у колеса, как показалось мне сначала, а скорее у бампера.

То ли ветер забрался под полы пальто, то ли предчувствие знакомым мне холодом сковало всё внутри.

Нет, не показалось…

Вдруг порыв стихии прекратился, и непроглядный занавес льдинок стал опадать на землю, позволяя мне рассмотреть тонкую женскую руку на белоснежном покрывале снега. Кожа её была синюшного цвета с огромными алыми кровоподтёками, хаотично разбросанными от локтя до запястья.

– Какого хрена? – я буквально бросился туда, чтобы убедиться, что не чудится мне всё это. Блядь… Это как самый ужасный кошмар, от которого ты не просто просыпаешься, а начинаешь умирать с открытыми глазами, пытаясь сделать хоть один спасительный вдох.

– Босс! Это не мы! – Федька отпрыгнул от тела к капоту, и я словил ступор. – Я не сбивал её! Ну не видел я её!

Передо мной в распахнутой белоснежной шубе лежала молоденькая девушка в одном кружевном белье красного цвета. Ноги её были как-то неестественно изогнуты, руки безвольно раскинуты, а лицо больше походило на отбивную. В белоснежных, почти платиновых, волосах запутались льдинки и рыхлые комья снега, стремительно окрашивающиеся в багряный цвет.

– Жива? – я рыкнул на растерявшегося Фёдора. Тот замер как истукан, лишь растерянно повторяя: «Это не я! Это не я!».

Склонился над девушкой и стал искать пульс. Кожа была странной на ощупь, будто покрытая тонкой коркой льда. Признаться, было страшно даже просто касаться. Она напоминала куклу из фильма ужасов годов этак девяностых, над которой измывалась компания наркоманов на заднем дворе школы. Федька, может, в состоянии шока не заметил, но характер её увечий мало похож на последствия ДТП, скорее уж на следы полного разгула, причем по кругу и не без извращений. В груди кольнуло от жалости. Бедная девочка, ведь совсем молоденькая, чтобы вот так сдохнуть на обочине заброшенной трассы.