С чистого листа - Марина Зимняя

Что может быть отвратительнее, чем раннее утро, сопровождающееся жужжанием назойливой мухи. Только жужжание бензинового триммера, доносящееся с соседнего двора в шесть утра. Черт меня дернул оставить окна на ночь открытыми, и он же дернул кого-то стырить москитные сетки на всех окнах, кроме санузла. Пачка газет, оставленных в кладовке для растопки мангала и камина, моментально перекочевала в спальню для сооружения мухобойки.

Назойливая тварь кружит прямо над моей головой, то и дело пытаясь присесть то на правое, то на левое плечо. Отмахиваюсь самодельной мухобойкой. Встаю с кровати. Тварь, словно сигнальная ракета, взмывает ввысь, присаживаясь на потолок, аккурат рядом с люстрой. Сидит, лапки потирает, смотрит на меня своими шарообразными глазами. Взмах правой руки - и муха уже на занавеске. Метко припечатываю по ней свертком из бумаги. Но разве убьёшь ее на такой поверхности! Вжик! И она уже: на стене, на картине, на плазме, на полке с книгами… Скачет, как блоха по комнате. Ненавижу, сука! Швыряю мухобойку в стену. Тишина режет ухо. Вероятно, я одним взмахом выключил обе жужелицы, поскольку с улицы теперь доносится только щебет птиц и монотонное капание конденсата, стекающего по желобу в водосток.

Чудовище валяется на полу и мелко подрагивает лапками. Наклоняюсь, чтобы добить мерзкое создание, переговнявшее мне все утро своими приставаниями, но в последний момент передумываю, подхватываю насекомое с пола и вышвыриваю в распахнутое окно. Одновременно с этим действием слух прорезает еще более мерзкий звук. Бензопила, чтоб ее!

- Вы издеваетесь!? Вы время видели!? - ору во все горло, перевешиваясь через подоконник.

Ноль внимания! Да кто ж меня услышит сквозь эти звуки? Нахер отпуск! Нахер эта деревня! Что меня дернуло? Я тебя сейчас придушу, кто бы ты ни был! Натягиваю шорты и решительно направляюсь на выход. Только бы ни дед какой-нибудь столетний. Со всей силы тарабаню об облупившийся металл давно не крашенной калитки. Бесполезно. Противный звук только усиливается. Вероятно, мой сосед пропиливает свой сад, двигаясь по направлению к выходу. От ударов заржавевшие петли калитки выдают еще более противную какофонию звуков, и я, нащупав крючок с обратной стороны, самовольно отворяю вход в соседский двор.

В следующую секунду моему взору предстает задница. Хорошая такая мясистая задница. Не знаю, может, сорок шестого, может сорок восьмого размера. Я не силен в размерной сетке, но то, что пятая точка, обтянутая синим денимом, далеко не эсочка и даже не эмочка - это факт. Я бы и дальше пялился на сие великолепное зрелище, если бы к противному звуку не добавилось ощущение острой пронизывающей боли.

Мелкая собачонка, похожая на крысу, вгрызлась мне в ногу, выбрав ну, самое неудачное место, а именно большой палец. В итоге крысеныш вместе со сланцем летит вдаль. А его хозяйка, приметив боковым зрением полет своего питомца на моем шлепанце, громко айкнув и ахнув, выпрямляется в полный рост. Наконец, откинув в сторону пилу. Соседка порывается броситься к скулящей крысе.

- Куда!? Стоять! - рявкаю я не своим голосом.

Под левой ногой моей соседки растекается небольшая алая лужица. За доли секунды преодолеваю расстояние между нами и присев на корточки осматриваю ее стопу. Небольшая аккуратная ножка заключена в кожаную сандалию. Обувь обвивает ногу несколькими ремешками один из которых нещадно уничтожен цепью пилы. Сухожилие цело. Выдыхаю… Но рана приличная, к тому же рваная. И по-хорошему было бы неплохо ее зашить.

- Что вы делаете? Кто вы вообще такой? - лупит меня по спине женщина, потому что я не нашел ничего лучшего, чем закинуть ее на плечо и отнести к себе домой.