Рыцарь-зверь для сиротки - Лариса Белкина

- Что здесь?! – спрашивает мощный бас.

Голос моего лечащего отвечает:

- Иванова Мария. Отчества нет. Семнадцать лет, детдом номер 25. Безнадежна.

Чьи-то руки в латексных перчатках касаются меня, щупают пульс и проверяют, плотно ли вставлена в горло трубка аппарата вентиляции легких. Врачи думают, я овощ. А я все слышу, только ответить уже никак не могу.

- Что это у нее под рукой? Кто разрешил пронести книгу в реанимацию?! – гремит тот же голос. - «Аленький цветочек»?! Это типа «Красавицы и чудовища»? Немедленно обработать антисептиком и передать детскому отделению!

Мне в жизни крупно не повезло всего три раза. Первый раз, когда в автокатастрофе погибли родители. Как мне потом сказали, они были детдомовские, у обоих не было родственников, поэтому меня никто не забрал, и я тоже оказалась в доме малютки совсем крохой. Так что я – потомственная сирота, как это ни странно звучит.

Второй случай масштабного невезения – в том, что в прошлом году я глянулась Руслану по прозвищу Бык, из выпускного класса. И он нашел способ зажать меня в углу раздевалки и сделать все, что хотел.

После этого я коротко остригла волосы и стала стягивать тонким полотенцем груди, вместо бюстгальтера, чтобы не выглядеть привлекательной. Чтобы еще кому-то не захотелось сделать со мной ненастоящую любовь.

Ну, и третий раз – сейчас. Всем нашим кололи прививки от нового вируса, всем хорошо, а я заболела. Обоняние и вкус пропали сразу, как отрезало, а теперь и легкие горят огнем.

То, что смерть от удушья жестока – подтверждаю. И умираешь в полном одиночестве, даже пожаловаться некому.

Сейчас, после приговора «безнадежна», я больше не сопротивляюсь, когда меня в очередной раз тянет куда-то вверх. Вижу со стороны, как будто из-под лампы дневного света на потолке, свое бледное измученное тело, подключенное к приборам.

И вдруг чувствую удар, словно я реально приложилась головой о потолок! Даже зажмуриваюсь. И тут же осознаю, что пластиковая трубка больше не распирает горло изнутри, а дышать - легко!

Чувствую запахи, лавину разнообразных ароматов! Я уже почти забыла, как это восхитительно. И кричу в полный голос, во все легкие, как будто рождаясь заново:

- А-а-а!

Открываю глаза и вижу…

Вижу двух женщин со свирепым выражением лиц, как у некоторых надсмотрщиц-воспитателей детдома, только со старомодными пучками и совсем без косметики. И в странных темных одеждах с пышными юбками-макси.

Пока я на несколько секунд зависаю от увиденного, женщины рывком поднимают меня с брусчатки (?!) и запихивают в стоящую неподалеку карету (??). Что происходит?!

- У вас не получится убежать! - шипят мне в ухо, со странным произношением.

А в следующую секунду хватают за мое многострадальное горло. Только не это! Хватит с меня!

Отбиваюсь, как могу, локтями и коленями. Но их две против одной меня. Здесь тесно и, похоже, на мне тоже длинная юбка вместо джинсов, почему-то, и даже не одна, что здорово мешает замаху ногой. И вообще я чувствую себя довольно слабой. Еще немного – и придется пускать в ход ногти и зубы, а я этого не люблю.

- Держите себя в руках, фрау, - вдруг слышу лающий мужской голос.

И хватка «воспитательниц» мгновенно ослабевает. На периферии зрения вижу физиономию мрачного бородача, по виду – разбойника или пирата из исторических фильмов.

По крайней мере этому точно соответствует видавшая виды шляпа с пером и высоко поднятый старинный воротник, закрывающий значительную часть лица.

Сразу осознаю, что у меня побаливает голова. И еще слегка кружится, от увиденного.

Что происходит?! Может, я – актриса, и сейчас снимают фильм с моим участием? А я всего лишь случайно, не по сценарию, приложилась головой о мостовую, поэтому и забыла все, включая текст?